– Налить-то можно, – сказала Мэри, улыбаясь малышу, сосущему собственные пальчики. – Но я бы не стала, а то пол мыть придется.

Она полезла в карман.

Квоут поднял руку и твердо покачал головой.

– Даже и не думайте, – сказал он. – Хэп и так мне тогда за полцены забор починил.

Мэри улыбнулась усталой, озабоченной улыбкой и взяла свою кружку.

– Спасибо большое, Квоут!

Она отошла туда, где сидел ее муж, разговаривая с Хронистом. Она заговорила с книжником, слегка покачиваясь из стороны в сторону, укачивая младенца на бедре. Муж кивал, время от времени вставляя пару слов. Хронист обмакнул перо и принялся писать.

Баст вернулся к стойке и прислонился к ней, с любопытством глядя в сторону дальнего стола.

– Все равно не понимаю, – сказал он. – Я точно знаю, что Мэри умеет писать. Она мне записочки посылала.

Квоут с любопытством взглянул на своего ученика, потом пожал плечами.

– Думаю, он пишет завещания и доверенности, а не записочки. Такая бумага должна быть написана чисто, разборчиво и без ошибок.

Он указал на Хрониста, который прикладывал к листу бумаги тяжелую печать.

– Видишь? Значит, он – судебный чиновник. Бумага, заверенная им, имеет юридическую силу.

– Но это же и священник может! – возразил Баст. – Аббат Граймс – он тоже вроде чиновника. Он ведет записи о браках и составляет расписки, когда кто-то покупает землю. Ты же сам говорил, они любят свои записи.

Квоут кивнул.

– Это верно. Но священники любят, когда ты оставляешь денежки церкви. Если он возьмется составлять тебе завещание, а ты не оставишь церкви ни единого гнутого пенни…

Он пожал плечами.

– После этого твоя жизнь в таком маленьком городке, как этот, может сделаться весьма неприятной. А уж если ты не умеешь читать, тогда священник может написать вообще все, что угодно, верно? И кто решится с ним спорить, когда ты помрешь?

Баст был шокирован.

– Аббат Граймс такого нипочем не сделает!

– Вероятно, нет, – согласился Квоут. – Для священника он вполне порядочный. Но вдруг тебе захочется оставить клочок земли молодой вдовушке, что живет дальше по улице, и немного денег ее младшему сыну?

Квоут многозначительно вскинул бровь.

– Это одна из тех вещей, которые не хочется доверять священнику. Лучше, чтобы об этом сделалось известно уже после того, как ты помрешь и тебя закопают.

В глазах Баста отразилось понимание, и он взглянул на молодую пару, словно пытался угадать, какие же тайны они пытаются скрыть.

Квоут достал белую тряпочку и принялся рассеянно натирать стойку.

– Но в большинстве случаев все гораздо проще. Многие просто хотят оставить музыкальную шкатулку Элли и не слушать в течение ближайших десяти лет, как другие сестры хнычут по этому поводу.

– Это как когда вдова Грейден померла?

– Вот именно, как когда померла вдова Грейден. Ты же видел, как вся семья перегрызлась из-за ее пожитков. Многие из них до сих пор друг с другом не разговаривают.

На другом конце зала девчушка подошла к матери и принялась настойчиво дергать ее за юбку. Мэри подошла к стойке, ведя девочку за собой.

– Малютке Сил срочно надо по делу, – виновато сказала она. – Можно?..

Квоут кивнул и указал на дверку рядом с лестницей.

Мэри обернулась и протянула малыша Басту.

– Можно вас попросить?..

Баст чисто машинально протянул руки, взял мальчика и остался стоять в растерянности. Мэри увела дочку.

Малыш с улыбкой огляделся по сторонам, еще не зная, как себя вести в этой новой ситуации. Баст повернулся к Квоуту, крепко прижимая к себе младенца. Личико малыша постепенно из любопытного сделалось неуверенным, а из неуверенного – несчастным. Наконец он принялся тихо, испуганно всхлипывать. Казалось, будто он никак не мог решить, заплакать ему или нет, и мало-помалу приходил к выводу, что, пожалуй, все-таки стоит заплакать.

– Ох, Баст, ради всего святого! – сказал Квоут раздраженным тоном. – Дай сюда.

Он шагнул вперед, взял малыша и усадил его на стойку, крепко держа его обеими руками.

Мальчишка повеселел. Он с любопытством потер ладошкой отполированную стойку, оставив на ней пятно. Потом посмотрел на Баста и улыбнулся.

– Коёва, – сказал он.

– Очаровательно, – сухо сказал Баст.

Маленький Бен сунул пальцы в рот и огляделся по сторонам, уже более целеустремленно.

– Мам! – сказал он. – Ма-ма-ма-ма!