— Ну конечно же, как же я, глупая, раньше не поняла? Ты тот, кого зовут Фитцем. Ты обычно путешествуешь с леди Тайм, отравительницей короля Шрюда, верно? Ты ведь ее помощник? Регал говорил о тебе.

— Как мило с его стороны, — глупо промямлил я.

Понятия не имею, что еще мне было сказано и что я отвечал. Я мог только благодарить судьбу за то, что не рухнул на месте. Тогда я впервые понял, что испытываю к Регалу гораздо больше, нежели просто отвращение. Руриск нахмурился, по-братски упрекая Кетриккен, и потом повернулся, чтобы поговорить со слугой, срочно требующим от него каких-то инструкций. Вокруг меня люди дружелюбно переговаривались среди летних красок и запахов, но я чувствовал себя так, словно все внутри меня превратилось в лед. Я пришел в себя, когда Кетриккен дернула меня за рукав.

— Они там, — сообщила она мне, — или ты слишком устал, чтобы наслаждаться ими? Если хочешь отдохнуть, это никого не обидит. Я поняла так, что многие из вас слишком устали даже для того, чтобы дойти до города.

— Но многие не устали и могли бы действительно насладиться возможностью не спеша пройтись по Джампи. Я слышал о Голубых фонтанах и очень хочу увидеть их. — Я выпалил это почти на одном дыхании, понадеявшись, что мои слова имеют хоть какое-нибудь отношение к тому, о чем говорила принцесса. По крайней мере, это никак не касалось ядов.

— Я прослежу, чтобы вас отвели к ним, может быть, сегодня вечером, но сейчас пойдемте туда. — И без дальнейших формальностей Кетриккен увела меня из зала.

Август проводил нас взглядом, и я увидел, как Регал повернулся и сказал что-то, наклонившись к Роуду. Король Эйод вышел из толпы и милостиво смотрел на всех со своего помоста. Я удивился, почему Роуд не остался с лошадьми и другими слугами, но тут Кетриккен отдернула в сторону раскрашенную занавеску, закрывавшую дверной проем, и мы покинули дворец.

Мы пошли по каменной дорожке под аркой деревьев. Это были ивы, и их живые ветви были соединены и перевиты над головой, чтобы сформировать живой навес, защищаюший от полуденного солнца.

— И от дождя они тоже укрывают. По крайней мере большинство из них, — добавила Кетриккен, заметив мой интерес. — Эта дорога ведет к Тенистым садам. Они мои любимые. Но может, сперва вы хотели бы посмотреть травы?

— Я с удовольствием посмотрю любые сады, моя леди, — ответил я, и это, по крайней мере, было правдой.

Здесь, вдалеке от толпы, у меня было больше возможностей собраться с мыслями и обдумать, что делать в моем скользком положении. Я с опозданием понял, что принц Руриск не выказывал никаких признаков ранения или болезни, о которых докладывал Регал. Мне нужно было пересмотреть свою задачу. Тут происходило нечто большее, гораздо большее, чем я мог предположить. Но я с усилием выбросил на время эти терзания из головы и сосредоточился на беседе с принцессой. Кетриккен четко выговаривала слова, и я обнаружил, что беседовать с ней гораздо легче, чем пытаться вникнуть в общий гул Большого зала. Она, по-видимому, очень много знала о садах и дала мне понять, что это не хобби, а знание, которое было ей необходимо как принцессе. Пока мы шли и разговаривали, мне постоянно приходилось напоминать себе, что она принцесса и обручена с Верити. Я никогда прежде не встречал женщины, похожей на нее. Кетриккен держалась со спокойным достоинством, не имеющим ничего общего с высокомерным сознанием своего положения, которое я часто встречал у людей более высокого происхождения, чем я. А она не задумываясь улыбалась или нагибалась, чтобы порыться в земле вокруг растения и показать мне какой-нибудь особенный корень, о котором она рассказывала. Она стирала с корня землю, потом, чтобы дать мне попробовать его на вкус, вырезала кусочек из середины клубня ножом, который носила на поясе. Она показывала мне пряные травы, которыми можно приправлять мясо, и настаивала, чтобы я попробовал каждый из трех видов, потому что, хотя эти растения внешне были очень схожи, ароматы их резко различались. Чем-то она напоминала мне Пейшенс, только без ее эксцентричности, а с другой стороны, была похожа на Молли, но без той грубоватости, которую Молли вынуждена была приобрести, чтобы выжить. Как и Молли, Кетриккен разговаривала со мной прямо и честно, как если бы мы были ровней. Я подумал, что Верити эта женщина может понравиться гораздо больше, чем он ожидает.

И все-таки другая часть меня беспокоилась о том, что Верити подумает о своей невесте. Каждому, кто достаточно общался с ним, было известно, какие женщины ему нравятся. Девушки, которым он улыбался, обычно были маленькими, круглыми, темноволосыми, часто кудрявыми, с детским смехом и крошечными мягкими руками. Что он подумает об этой высокой светлой женщине, которая одевается просто, как служанка, и утверждает, что очень любит ухаживать за своими садами? По мере течения нашей беседы я выяснил, что принцесса говорит об особенностях соколиной охоты и выращивании лошадей так же свободно, как любой егерь. А когда я спросил о ее увлечениях, последовал рассказ о маленькой кузнице и инструментах для обработки металла, и Кетриккен приподняла волосы, чтобы показать серьги, которые сделала сама. Тонко выкованные серебряные лепестки цветка обхватывали крошечный драгоценный камень, как каплю росы. Я говорил когда-то Молли, что Верити заслуживает знающей и деятельной жены, но теперь думал, не станет ли она его обманывать? Он будет уважать ее, в этом я не сомневался, однако что есть уважение между королем и его королевой?

Но я решил, что не стоит ломать над этим голову, а лучше сдержать мое слово Верити. Я спросил ее, много ли Регал рассказывал о ее будущем муже, и она внезапно затихла. Я чувствовал, что мой вопрос смутил ее. Все же она ответила, что знает, что он будущий король и должен решать множество задач, стоящих перед ним и его государством. Регал предупредил ее, что Верити гораздо старше ее, он простой откровенный человек, который может не очень-то интересоваться ею. Регал обещал всегда находиться при ней, помогая вжиться в новый для нее мир, и делать все возможное, чтобы ей не было одиноко при дворе. Так что она подготовлена…

— Сколько вам лет? — порывисто спросил я.

— Восемнадцать. — Кетриккен улыбнулась, увидев изумление на моем лице. — Из-за того, что я высокая, ваши люди обычно думают, что я гораздо старше, — доверительно сказала она.

— Что ж, тогда вы моложе Верити. Но не так сильно, как это иногда бывает между мужем и женой. Ему будет тридцать три этой весной.

— Я думала, он гораздо старше, — удивилась она. — Регал объяснял, что у них только отец общий.

— Это правда, что Чивэл и Верити — сыновья первой королевы Шрюда. Но между ними не такая уж большая разница. А Верити, когда он не обременен государственными делами, не такой угрюмый и суровый, как вы могли бы подумать. Он любит посмеяться и ценит хорошую шутку.