– Ты чего?

– Да так. Не нравится мне здесь. Столько магов – и на свободе.

– Это в тебе охотничьи инстинкты говорят. Расслабься.

Хотя… Я прекрасно понимал, что последовать моему совету невозможно. От инстинктов просто так не отвернешься.

– Того военного видел? – спросила она. – Как думаешь, узнает он нас?

– Нас может и не узнает… – я многозначительно покосился на наставника

– То-то и оно, – кивнула напарница.

…представили друзьям Агасфера Моисеевича. Имен я не запомнил – голова была забита опасениями по поводу разоблачения. В памяти остались только черный аккуратный пробор, нервные ухоженные руки, перебирающие колоду карт, тонкие усики да одинокая, повисшая в воздухе улыбка. И еще чей-то простуженный голос за спиной, постоянно перхающий и пытающийся втолковать, что на воздушные дежурства власти обязаны выдавать зипуны и валенки за казенный счет…

Лумумба, сопровождаемый Агасфером, органично влился в магический коллектив и тут же затеял какой-то профессиональный спор, а мы с Махой робко пристроились в сторонке, у пустого столика. Нам было неудобно: Машке он был слишком высок, а мне – низок. Попытался опереться о столешницу локтями – оказалась она вся в мокрых пятнах от пролитого пива и с присохшими рыбьими костями… Правда, к нам тут же подоспела девица с блокнотиком и полотенцем вместо фартука. Она вытерла стол, а затем принесла Машке складную скамеечку.

– Только попробуй что-нибудь ляпнуть, – пригрозила она, взгромождаясь на табурет.

– И в мыслях не было…

Хотя, конечно, было. Но лучше я воздержусь.

Спросили клюквенного морсу. Вернее, Машка и спросила. Я-то пива хотел – подавальщицы в красных сарафанах разносили симпатичные кружечки с пенными шапками, но моя новая напарница, больно ткнув в бок острым кулачком, прошипела:

– Обойдесся. Мало ли что…

В целом, она была права.

Кроме морса, нам принесли корзинку с чесночными хлебцами, блюдо с жареной корюшкой и целую миску грецких орехов. Мы ничего такого не заказывали, но деда Фира, на мгновение возникнув за плечом, протарахтел:

– Угощайтесь, детки. За счёт заведения.

Маха тут же потянулась к рыбе.

– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – спросила она, засовывая в рот целую рыбку. На щеки и подбородок ей брызнуло масло. Я, вздохнув, тоже взялся за вилку. – Княгиню и вправду казнят? Спросила она это очень громко, совершенно не скрываясь. Я нервно огляделся.

– Не знаю. Бвана после встречи совсем духом упал.

– А тебе не кажется, что это она так его подзуживала? Ну, типа… на слабо?

– С чего ты взяла?

– Женская интуиция, – игнорируя салфетку, она облизала пальцы и шумно приложилась к высокому стакану с красным, как кровь, морсом.

– Это у тебя-то?

– А чего? По-моему, всё понятно.

– Это ты по собственному опыту?

Машка на мой сарказм только закатила глаза, и упрямо продолжила:

– Базиль – её бывший, так? Но обратилась она именно к нему, а не к кому-то другому.

– Бвана – лучший. Если он не сможет помочь – никто не сможет.

– Вот то-то и оно. Ольга – магичка. Кто ей мешал… ну, обернуться птицей, например, и улететь? В Москву, под крылышко товарища Седого? Но она осталась. Она хочет, чтобы Лумумба во всём разобрался.

– У нее там какое-то исследование, – вспомнил я. – Дело всей её жизни…

– Это – предлог. Она не может признаться, что ждет спасения от бывшего мужа, да еще и другого мага. Помнишь, что деда Фира говорил? Маг магу – волк…

На стол, громыхая крыльями как ангел страшного суда, пала птица Гамаюн. С места в карьер она ткнулась клювом в орехи, оловянная миска зазвенела, посыпались искры. Ворона, смешно растопырив ноги, шмякнулась на пол.

– Ты что, наклюкалась? – я помог ей взобраться обратно. Птица со скрипом повертела головой, на мгновение её глаза потухли и затем, как две лампочки, вспыхнули вновь.

– Я думала, это глазные яблоки.

– А то, что они твердые и коричневые, тебя не насторожило? – буркнула Маха.

– А может, они сушеные, – не сдавалась ворона. – О! Жареная рыбка!

– Она же железная, почему тогда столько жрет? – повернулась ко мне напарница.

– Для энергетической подпитки, – подкинув рыбку в воздух, птица Гамаюн заглотнула её вместе с головой и плавниками, как червяка. Затем, схватив клювом орех, принялась долбить им о край стола. Звук был, будто огромным молотом лупят по наковальне…

Вздохнув, я взял горсть орехов и сдавил их в ладони, а потом высыпал обратно в миску. Ворона, благодарно каркнув, принялась выклевывать ядрышки.

– Тебя же княгиня сотворила. Ты питаешься от её сил, – укорила Маша.

– Вам что, дармовой еды жалко? – огрызнулась Гамаюн. – Сами-то жрете и не краснеете. – Маха собралась сказать еще что-то обидное, но тут хлопнула входная дверь. Вбежал молодой дружинник. Он тяжело дышал, забытый автомат сбился на спину, а бронежилет расстегнулся и скособочился. Светлый чуб у парнишки прилип ко лбу.