Того, кто будет защищать, целыми днями, в независимости от того как дорого это будет ему стоить.

Я знаю Деймона.

Я знаю все его недостатки, но еще я знаю какой он, глубоко внутри.

И он не такой, каким хочет казаться другим людям.

Он не холодный, не высокомерный и не жестокий.

Это лишь фасад за которым он прячется, который надевает как одежду.

Проблема в том, что я не уверена знает ли он сам об этом.

Сейчас он растерян

Он может измениться, и стать таким, каким хочет казаться — потому, что он запутался.

Тем утром только Деймон не спал.

Он был единственным кто видел букет

Поэтому он снял с него все магические защиты и обнаружил в центре розу, черную как смоль.

Деймон пытался найти чёрную розу годами, только для того, чтобы полюбоваться ею, я так думаю.

Но когда он ее увидел и понюхал… и бах! Роза исчезла!

И вдруг он стал болен, и болела голова, и он не мог уловить ни один запах, и все его остальные чувства были сильно притуплены тоже.

Я не знаю сколько времени понадобилось Деймону, чтобы осознать, что он стал человеком, серьезно, и никто не мог ничего с этим сделать.

Черная роза была для Стефана; это должно было осуществить его мечту — снова стать человеком

Тогда я увидела, как он недовольно смотрел на меня и оставшихся людей — представителей вида, которого он так ненавидел и презирал.

Можно подумать, что Деймону было бы легче снова превратиться в вампира.

Но он хочет стать таким же могущественным вампиром как и прежде — и нет никого кто мог бы обменяться с ним кровью.

Даже Сейдж исчез до того, как Дэймон смог спросить у него.

Так что Деймон застрял до тех пор пока не найдет достаточно сильного и могучего вампира, который мог бы пройти с ним весь процесс изменения.

И каждый раз, когда я смотрю в глаза Стефана, в эти изумрудно-зеленые глаза, что светятся доверием и благодарностью — я чувствую страх.

Страх, что каким-то образом его вновь вырвут прямо из моих объятий.

И… страх, что он как-то узнает, что я начала чувствовать к Деймону.

Я и сама не понимала как много Деймон стал для меня значить.

И я не могу… остановить… мои чувства… к нему, даже если он меня теперь ненавидит.

И, да, черт возьми, я плачу! В ту самую минуту когда я должна отнести ему ужин.

Я прошу тебя, Господи, не дай ему возненавидеть меня!

Я думаю, что дела в Фелс Черч хуже чем когда-либо.

С каждым днем одержимых детей, ужасающих своих родителей, становится все больше.

С каждым днем родители всё больше злятся на своих одержимых детей.

Но я даже думать не хочу о том, что происходит.

Шиниши… Он сделал много предсказаний о нашей группе, о вещах, которые, мы хранили друг от друга.

В одном нам повезло. У нас есть семейство Сетоу, чтобы помогать нам.

Ты помнишь Изобель Сетоу, которая ужасно сильно исколола себя, когда была одержима?

Сейчас ей намного лучше, она стала хорошим другом и ее мать миссис Сетоу и бабушка Обаасан, тоже.

Они дали нам амулеты-заклинания на самоклеющихся листиках или на картах, чтобы держать это зло подальше от нас.

Мы им очень благодарны за помощь.

Может когда-нибудь мы сможем вернуть им все.

Закрыть дневник означало столкнуться лицом к лицу со всеми теми вещами, о которых она только что писала.

Когда она шла в кладовую комнату пансиона, она заметила, что ее руки дрожали так сильно, что все, что она несла на подносе звенело.

В кладовку не было входа изнутри, поэтому кто хотел видеть Дэймона, должен был выйти через переднюю дверь и обойти вокруг дома к огороду.

Логово Деймона, как называли это сейчас.

Когда она вошла в сад, Елена искоса взглянула на дыру в середине дягиля, которая была выключенными воротами, через которые они прошли из Темного Измерения.

Она колебалась у двери кладовой. Она все еще дрожала, и она знала, что это не было правильным способом появиться перед Деймоном.

Просто расслабься, сказала она себе. Думай о Стефане.

Стефан получил страшный удар, когда узнал, что ничего не осталось от розы, но скоро стал как обычно, сдержанным и спокойным, когда он касался щеки Елены, сказал, что был бы рад просто быть с нею.

Именно близость, это все что он просил для жизни.

Чистая одежда, качественное питание, свобода — за все это стоит бороться, но Елена была важнее всего.