Шрифт:
Майлз изображен Лоис Буджолд как военный гений. Разумеется, все пять принципов военного искусства он использует виртуозно, и любая из книг цикла (даже «Танец отражений», в которой Майлзу почти не приходится осознанно действовать) может служить учебным пособием по искусству стратегии. Однако наибольший интерес представляет, на мой взгляд, первая операция Майлза, изображенная в «Ученике воина». Во всяком случае, она позволяет поднять уровень обсуждения на ступеньку выше и обсудить проблемы метастратегии.
Результат можно с полным основанием назвать чудом. Майлз начинает операцию, имея в своем распоряжении сержанта Ботари и в качестве сил поддержки — Элен. Из ничего он создает непобедимый флот «дендарийских наемников», превращает его в боеспособное соединение и с минимальными потерями выигрывает войну в системе Тау Верде.
Очень трудно анализировать такую кампанию. Слишком велико искушение отыскать в каждом звене операции случайность и приписать именно везению благополучный исход. Впрочем, мастер стратегии тем и отличается от простого профессионала войны, что умеет управлять случайностями. Об этом говорил еще граф Монте-Кристо:
«…— Но, — сказала госпожа де Вильфор, — все это наше сцепление обстоятельств может очень легко прерваться: ястреб может ведь не пролететь в нужный момент или упасть в ста шагах от садка.
— А вот в этом и заключается искусство. На Востоке, чтобы быть великим химиком, надо уметь управлять случайностями, — и там это умеют».
Очень красиво сказано, но все-таки это не ответ. Что же такое «управлять случайностями»? Довольно близко подошла к истине Кавилло, сформулировавшая шестой принцип стратегии (принцип стратегического дерева):
Основой стратегии (…) является не выбор какого-то одного пути к победе, а создание таких условий, чтобы все пути вели к ней («Игра форов»).
Развивая эту мысль дальше, мы должны потребовать, чтобы при каждом шаге количество путей, ведущих к победе, увеличивалось бы! Иными словами, в любой ситуации следует стремиться к увеличению размерности «пространства решений» (приемлемых возможностей). И разумеется, размерность пространства решений противника нужно свести к минимуму. Идеалом здесь является «воронка»: когда в распоряжении противника оказывается единственная до конца просчитанная последовательность возможных решений. Как правило, на «дне» воронки возникает ситуация, в которой приемлемого решения нет и не может существовать.
(Идеальным примером оперативной «воронки» у Лоис Буджолд являются действия императора Эзара Форбарры и капитана Негри против принца Зерга. С самого начала эскобарской операции перед принцем лежал только один путь — к смерти под действием плазменных зеркал бетанско-эскобарских сил. А возможные (крайне маловероятные) отклонения от гибельной траектории закрывались Эйрелом Форкосиганом. Как и всякая хорошо проведенная и учитывающая основные правила военного искусства операция, эскобарская — вдребезги проигранная барраярцами на физическом уровне рассмотрения — имела важные стратегические последствия. Почти неизбежный после надвигающейся смерти Эзара Форбарры политический кризис был преодолен в зародыше, а Министерство политического воспитания утратило власть.)
Успехи Майлза Форкосигана напрямую связаны с тем, что он постоянно стремится расширить себе пространство решений. Когда в ответ на каждый ваш ход у противника есть три — четыре разумных ответа и на каждый ответ вы снова имеете три-четыре возможности, ситуация очень быстро перестает просчитываться. Возникает призрак хаоса. И здесь уже сильнейшая сторона лишается основного своего козыря: возможности достичь успеха чисто техническими методами. В хаосе действовать по шаблону нельзя, все время приходится принимать самостоятельные решения, незаметно подкрадывается цейтнот, и начинаются ошибки. В конце концов нетрудно полностью потерять контроль над ситуацией.
С того дня как вы впервые появились в зоне Тау Верде, я постоянно чувствовал ваше присутствие. В том, как действовали фелициане, в тактических схемах, которые они не способны были разработать, в глазах моих солдат (…) даже в том, что вытворяли пемиане, — ваша рука чудилась мне везде. (…) Я не люблю долгой агонии. Чем наблюдать, как вы зачаровываете одного за другим моих солдат и офицеров, лучше уж, пока у меня есть возможность предложить свои услуги, воспользоваться ею… («Ученик воина»).
Иногда осознанно, иногда подсознательно, но начиная с момента встречи с Ардом Мэйхью Майлз все время выбирал те варианты действий, при которых количество возможных выборов все время возрастало. Кстати, это одна из причин, по которой к дендарийским наемникам постоянно присоединялись новые люди. Уж если пространство решений расширяется, оно расширяется для всех, всем предоставляет новые шансы сыграть в самую увлекательную игру во вселенной — игру хаоса и порядка.
Движущим противоречием всего цикла романов о Форкосигане является противостояние формального армейского порядка (олицетворением которого служит военная дисциплина, призванная сокращать «пространство решений» у подчиненного до одного-единственного пути, определенного Приказом) и хаотичностью военного дарования Майлза.