Шрифт:
И покачиваясь, я ритмично зашептала ему в губы, немного придушив:
– И ты будешь послушным…
– Да… - таял он.
– И делать всё, что я прикажу…
– Да…
– Думать, так, как я прикажу…
– Да…
– Наслаждаться тем, чем я прикажу…
– Да…
– Да… думаю – да… мы найдем с тобой общий язык… - сыграла я ему язычком по приоткрытым губам. – Мой язык. Но будет немного больно…
– Пусть…
– Пять баллов тебе!
– чмокнула я его, останавливаясь. – Всё.
– Не-е-ет… - захныкал он. – Ну, пожалуйста!
– Не будь жадным.
Останавливаться не хотелось. Еще и потому, что мыслями я пыталась убежать от Дэна. Не позволяя себе ни одной вариации на тему наших возможных… Нет, нет! Ни одной вариации!
Зазвонил телефон. Поднявшись, я подхватила его, с каждым гудком сердце тревожно ускорялось.
Ммм… - чуть не забыла. – Еще один тест на сегодня…
– Ты можешь идти. На сегодня всё. – отрезала я, захлопывая дверь в спальню.
Телефон замолк за секунду, как ответила и только я собралась уйти, снова выстрелил мне в спину новым звонком, заставляя подпрыгнуть.
– Да!
Тишина…
– Да?
– Это я…
Секунда на сообразить…
– Чеширчик?
– Жень, анализы пришли. Плохо всё.
Сглотнув какие-то ненужные слова, я громко выдохнула в трубку.
– Мне страшно… И еще… я вас всех живых… ненавижу… потому что я мертвый уже! А за что!? Почему я!? Я НЕ ХОЧУ…Что мне делать? Помоги мне… Я видеть никого не хочу… Скорей бы уже…
Погружаясь в его ужас и отчаяние, я почти потерялась в них.
– Хватит! – одернула я его и себя. – Где ты?
– Здесь… возле…
В голове замелькали картинки лестницы, по которой мы с ним поднимались ночью.
– Ты что - ТАМ?
– Да…
– Ты на машине?
– Да.
– Брось машину там, - то, что он полетит в таком состоянии куда-то на машине – нет!
– Возьми такси и быстро ко мне. Адрес скину. И всё хорошо… Не думай ни о чем… Ты приедешь и всё будет хорошо… веришь мне?
– Верю!
– Жду тебя.
Я осела по стене, вытаскивая себя из его тяжелых удушающих чувств и вспоминая, как лет в двенадцать мне и самой ставили похожий диагноз – «рак мозга». Что я тогда чувствовала? Ничего. Мой Темный дал мне знать через сны, что это не рак. Это симптомы его присутствия. Я верила ему. Опухоль так и не нашли.
**
Умирали пацаны страшно,
Умирали пацаны просто
И не каждый был снаружи прекрасным,
И не все были высокого роста...
Саня, перебивая сам себя, рассказывал мне то, что не рассказывал, наверное, никогда и никому.
Не договаривая, начинал заново или просто другое, как будто боялся, что я его не дослушаю.
Война… война…война… бомбежки, смерти своих и чужих. И как убил первый раз и ничего не почувствовал, кроме ненависти. И про страх и про безразличие. Как облучился… Как узнал о своей болезни. Он говорил уже часа три. Я не перебивала. Его чувства были мне родными, в его ад я периодически попадала, правда, своими способами. И может быть, видела даже гораздо больше его.
– Зачем это всё? – вдруг тормознул он. – За что это мне. Миллионы живут, и их это не коснулось. Почему я?
– Ты был в аду. Зачем? Не знаю… Быть может, за тем, чтобы точно знать, что он существует, и не допускать его в свой мир. Я не знаю, Сань. Мы все там были. Не все помним только. Один умный человек мне как-то сказал: все задачки в мире про любовь. Я ему верю… Наверное, это был единственный способ научить тебя ей.
– Любви?