Современное российское общество в развале царской армии обвиняет не либеральную буржуазию, а большевиков, что не соответствует действительности. История нашей страны имеет пример, когда в значительно более поздние времена, в конце 1980-х – 1990-х годах также значительная часть либеральной силы была направлена на разрушение уже не царской, а Советской армии.

В 1918–1921 годах пришедшие из разваленной армии солдаты и офицеры могли быть использованы в Гражданской войне каждой из противоборствующих сторон. А таких сторон после Февральской революции было две: буржуазно-либеральное Временное правительство и народные Советы. Такое двоевластие долго продолжаться не могло и закончилось переходом власти к большевикам, Советам в октябре 1917 года.

В России того времени не могло быть другого окончания противостояния, потому что Временное правительство представляло интересы Запада, а Советы – интересы России. Все силы, которые стояли за Временным правительством, переместились на окраины российского государства и были готовы с Западом идти войной на Советскую Россию.

Уже четверть века либералы пытаются убедить российское общество в том, что народ был против большевиков. Но белым Гражданскую войну не было необходимости начинать, если бы народ после февраля принял решение либерально-буржуазных движений о создании в России общества и государства по типу западного капитализма. Гражданская война началась именно потому, что народ не принял идею построения гражданского общества, либерального буржуазного государства.

Советская власть провозгласила и начала проводить в жизнь то, о чем думал каждый рабочий и крестьянин: «Все люди должны иметь равные возможности, все люди – братья, никто не имеет права жить за счет чужого труда, каждый должен сам, своим трудом зарабатывать себе на хлеб. Кто не работает – тот не ест».

Даже в настоящее время, спустя четверть века после новой попытки построения в нашей стране государства западного типа, большая часть общества сопротивляется этому, потому что люди считают несправедливым общество, в котором совершенно ненужные государству личности за счет чужого труда получают баснословные прибыли. Кроме того, русские хотят оставаться русскими, татары – татарами, а чуваши – чувашами. Западное общество может быть построено на территории России при полном уничтожении русской цивилизации, а такое можно сделать, либо создав новых русских, татар, чувашей, либо уничтожив всех физически.

Для создания новых русских искажается история нашей страны, создаются и тщательно охраняются созданные на Западе образы ленинской и сталинской России. Для этой цели прячутся от нации за семью печатями ее затмевающие все страны мира достижения в труде и бою, ее великая культура и история. Надо полагать, что если либералам не удастся нас всех «переделать», то попытаются нас одолеть силой, как попытались это сделать в 1918 году, развязав Гражданскую войну.

Но если получится превращение российского общества в новых русских, то оно вымрет само под гнетом Запада, как вымирало в 1990-е годы, потому что новые русские сдадут страну Западу. Для того чтобы жить дальше, Россия должна идти своим путем и ни в коем случае не пытаться построить у себя общество западного типа. Нация очень хорошо это понимала в Гражданскую войну, но, к сожалению, не понимает сейчас.

Живущий в сытости и довольствии городской обыватель не мог понять ни рабочего, ни крестьянина. Не могла понять его чаяний ни русская буржуазия, ни все существовавшие партии, кроме партии большевиков. Ведь крестьяне боролись не за право забрать себе землю помещика, а за справедливое распределение земли. Они и помещику оставляли землю, но столько, сколько он может возделать своим трудом. Они собирались не отбирать, а «равнять» землю.

Долгое время они уповали на царя, считая, что тот всех одинаково любит, всех ему одинаково жалко и желает, чтобы «всем было равно». Не только общинные крестьяне, но и крестьяне, владеющие лично землей на правах собственности, считали, что вся земля принадлежит царю и он властен ее распределить иначе, поравнять. Они были уверены, что останутся со своей землей, так как сами ее обрабатывают.

В крестьянской среде отсутствовало понятие права собственности на землю. Они считали землю общенациональной принадлежностью, как, например, воздух. Крестьяне приводили всевозможные разумные доводы против приватизации земли. Большинство из них указывает, что земля есть достояние всего народа и ее купля-продажа нарушает права будущих поколений. Во множестве наказов и приговоров [66], собранных Л. Т. Сенчаковой, крестьяне требуют национализации земли, создания Государственного фонда.

Приговор волостного схода Муравьевской волости Ярославской губернии в I Госдуму (июнь 1906 года) гласил: «Мы признаем землю Божьей, которой должен пользоваться тот, кто ее работает; оградите переход земли в одни руки, ибо будет то же, что и теперь, – ловкие люди будут скупать для притеснения трудового крестьянства: по нашему убеждению, частной собственности на землю допустить невозможно» [37, с. 24].

Естественно, что большинство помещиков не разделяло мнение крестьян и было готово начать войну. Когда читаешь прокламацию одного из союза помещиков, то понимаешь, что помещики хотели войны. Они не пытались даже предложить какое-то новое мироустройство, а просто хотели мстить.

В заключении прокламации одного из помещичьих союзов сказано: «Народ, отменивший смертную казнь как преступное убийство и вводящий в свои законы другое преступление – грабеж и захват как основу своего ленивого благосостояния, как не имеющий государственного смысла, – не должен и не может иметь своего государства. Как социалисты не признавали самодержавия, даже когда оно пользовалось всеобщим признанием, так и мы не можем признать преступной грабительской республики. При таких условиях нам не уйти от гибели, а нашим детям – от голода, потому что мы никогда не подчинимся велениям и законам преступного государства, которое хочет узаконить грабительский захват. Мы не найдем себе места в нашем бесшабашном отечестве, как не находили его социалисты. Но социалисты прибегали к мести и террору, другого средства борьбы у них не было.

Очевидно, по этому ужасному пути придется идти также нам и нашим детям. Это так неизбежно, хотя горько и ужасно: сотни тысяч обнищавших землевладельцев непременно выделят из своей среды десятую часть, т. е. десятки тысяч самых несчастных и пылких, а эти несчастные в одну темную ночь пойдут с коробкой спичек и с пузырьком керосина к десяткам тысяч грабительских сел и деревень, в которых будут скоро заседать в трогательном единодушии советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, убежавших туда после банкротства фабрик и заводов, и произведут всероссийскую иллюминацию, не щадя ни домов, ни лесов, ни посевов. Темным грабителям легче будет делить голую землю. А мы только в этом ужасном, неизбежном мщении обретем единственное утешение свое» [37, с. 8].