– А может она и вправду ему нравится-прошептал уже во всем разобравшийся Шоя.

– Я тоже об этом подумала-так же шепотом ответила ему Мирани.

Когда вся эта толпа ввалилась в швейную Агеи, та радостно всплеснула руками. Поприветствовав объятиями брата и девчат, она поздоровалась за руки с Шоей и Гархамом, и замерла напротив Догрома. Тот рядом с ней стал совсем другим. Взрослым и серьезным. Спокойным и очень нежным. Он бережно потянул Агею к себе, и та, смущенно пряча глаза, зарылась в его объятиях. Асифиэль улыбнулся:

– Я уж и не надеялся увидеть такое!

Агея все еще смущенная поспешила налить всем чаю, а Догром отправился ей помочь.

Ребята разбрелись по лавке, Асифиэль и Мирани устроились на диване, Риди болтала с Шоей, а Гархам рассматривал фотографии, что висели на стене лавки.

– Это ты?
– указал он на одно из фото. Там стоял темноволосый совсем маленький мальчуган посреди цветочного поля и тянул руки к солнцу.

– Допустим-буркнул Асифиэль.

– Я знаю где это место-ткнул Гархам на разноцветную поляну.

– Да ладно?
– Асифиэль действительно заинтересовался.

– Да, она на запад, на горе у озера-указал Гархам направление.

– И что ты там делал?

– Цикатримы искал.

– Цикатримы?
– в комнате появились Агея и Догром с подносами.

– Это трава для заживления ран верно?
– улыбнулась Агея, услышав их разговор.

– Мда-Гархам нахмурился и сел за стол рядом с Риди.

– А зачем тебе были нужны эти травы?
– Агея, как всегда поражающая своей нежностью и теплотой, даже Гархама покорила.

– Я сын травницы-нехотя ответил он.

– В городе не так много травников-Асифиэль хмуро глянул на него, -и я не знаю среди них женщин.

Гархам лишь посмотрел на него в ответ и замолчал. А Эль задумался, он судорожно вспоминал всех, кого знал будучи принцем, тогда все травники приходили в их дом и он точно знал, что женщин среди них не было, или были, но он их не помнит?

За столом говорили о разном, Шоя много шутил и смеялся, Риди тоже хохотала от души, а Эль все смотрел на Гархама, пытаясь вспомнить хоть что-то о женщине травнице.

Попив чая, девушки отправились примерять наряды, а парни остались сидеть за столом. Шоя, счастливый как малое дитя, рассказывал историю о том, как он однажды заблудился в лесу, когда поранил ногу об корягу и тут Асифиэль вспомнил.

Женщина, она приходила к королю, приходила с просьбой к королевскому знахарю поделиться травой, что растет только в весеннюю пору после того, как сходит последний снег. Она что-то говорила о сыне. О Гархаме? Она просила как раз цикатримы!

Асифиэль подошел к Гархаму, что стоял у окна вдалеке от всех и спросил:

– У тебя есть брат?
– Шоя и Догром замолкли.

– У меня был брат.

– Что случилось?

– Жадность-брезгливо посмотрел Гархам на Эля-королевская жадность погубила его.

– Король не дал цикатримы, да?
– вспомнил Эль.

“ Ты травница, и это ты обязана приносить знахарю травы, а не наоборот. Цикатримы трава очень редкая и я не могу раздавать ее всем, кто попросит. К тому же сейчас у знахаря нет этой травы”-так ответил ей в тот день король.

Эль тоже уставился в окно вспомнив все, только один вопрос остался. Асифиэль вспомнил этот случай, та женщина была слаба и хромала на одну ногу. На улице была поздняя осень и цикатримов было не достать. Когда король отказал ей, Эль подсмотрел, где она живет и заставил знахаря подчинится своей воле, напомнив о положении принца, пусть ему всего и было девять лет от роду, он взял мешочек цикатримов и постучав в их дверь спрятался за соседним домом. Он видел, как мальчик забрал его.

– Не успели?

– Нет- Гархам долгим протяжным взглядом уставился на Асифиэля.

– Это ведь ты принес те цикатримы?

– Извини, что я не принес их сразу, нужно было бежать тем же вечером, а не ждать утра-Асифиэль помнил те муки совести что испытывал, он так не хотел подводить отца, и эта мысль сдержала его в тот день, но все же желание помочь победило-Жаль, что я опоздал.

– Он упал с горы, когда искал травы для королевского знахаря-голос Гархама изменился.
– Он потерял много крови. Нашего отвара не хватило, поэтому мать и пошла к королю.

– Прости-все парни опустили головы, отдавая дань молчания ушедшему брату Гархама.

Именно прости кричал в тот день Асифиэль, когда отец сек его спину розгой. Наверное, тогда он и начал понимать, что король не всегда прав. Тогда лежа в постели весь в собственной крови, девятилетний мальчик винил себя лишь в одном, что не побежал за травами сразу.

– А вот и мы-девушки вернулись, развеяв тоскливую тишину.

– Что-то случилось?
– подобно Элю, Агея сразу чувствовала атмосферу вокруг.