Шрифт:
— Славные, храбрые воины! — сказал князь Томомори, когда ему показали эти головы. — О таких-то и говорят: «Один равен тысяче!» Жаль, что не удалось спасти доблестных воинов!
Меж тем в боевом стане Минамото челядинцы братьев сообщили: «Братья Кавара пали смертью храбрых в крепости Тайра!» Эти слова услыхал Кадзихара.
— По нерадивости клана Сино погибли братья Кавара! Время приспело! Вперед! — воскликнул он, и пятьдесят тысяч воинов Минамото, мгновенно подхватив его приказ, разом издали боевой клич. Пешим воинам приказано было убрать заграждения-колья, и пятьсот всадников Кадзихары с криком и воплями помчались вперед. Кагэтака, младший сын Кадзихары, стремясь быть первым, оказался слишком далеко впереди, и отец послал к нему челядинца, велев сказать:
— Помни приказ нашего главного полководца: «Кто стремится быть первым, не получит награды за доблесть, если сразу же вслед за ним не вступит в бой вся дружина!»
Кагэтака на мгновенье придержал коня и произнес:
В руках самураяиз дерева Адзуса лук,наследие предков, —кто сумеет вспять повернутьк цели мчащуюся стрелу?!Так и передай отцу! — И с громким криком вновь поскакал вперед.
— Охраняйте Кагэтаку, молодцы! Скачите следом! Не дайте ему погибнуть! — закричал Кадзихара и помчался вдогонку вместе с сыновьями — старшим сыном-наследником Кагэсуэ и самым младшим Сабуро. Пятьсот дружинников Кадзихары врезались в самую гущу врага и бились отчаянно, когда же отступили назад, в живых осталось не больше пяти десятков. Глядь, а Кагэсуэ среди них нет!
— Где Кагэсуэ, молодцы? Что с ним случилось? — спросил Кадзихара.
— Он слишком глубоко вклинился в стан врага и, наверное, пал в бою!.. — ответили воины.
— Я живу на свете только ради моих детей, — промолвил Кадзихара, услышав такой ответ. — Если Кагэсуэ погиб, зачем мне оставаться в живых? Вернемся! — И, сказав так, он снова ринулся в бой.
— Мое имя — Кагэтоки Кадзихара, я один равен тысяче! — громовым голосом крикнул он. — Я потомок Кагэмасы Гонгоро из Камакуры! Когда в давние времена, во Второй Трехлетней войне [556] , Ёсииэ Минамото по прозванию Таро Хатиман взял приступом твердыню Канадзаву в краю Дэва, предок мой Кагэмаса в том сражении был первым! Стрела, пробив шлем, вонзилась ему в правый глаз, но он, не дрогнув, ответной стрелой поразил насмерть ранившего его стрелка и прославился воинской доблестью в грядущих веках! Кто из вас считает себя могучим и храбрым? Выходи, и сразимся! Поднесите голову Кагэтоки вашему господину! — И, сказав так, он с громким криком погнал вперед своего коня.
556
...во Второй Трехлетней войне... — Такое название получили в официальной японской истории военные действия, которые вел Ёсииэ Минамото против могущественных феодалов Киёхара на северо-востоке Японии, на территории земель Муцу и Дэва (современная префектура Аомори) с 1083 по 1087 г. (т. е. фактически в течение не 3, а почти 5 лет). Война закончилась победой Ёсииэ, сумевшего после длительной осады разгромить укрепления Иэхиры и Такахиры Киёхара и Канадзавэ и тем самым положить конец самоуправному владычеству рода Киёхара в этом районе Японии.
— Слава Кадзихары гремит повсюду в восточных землях, — сказал князь Томомори. — Не пропустите, не упустите, убейте его, молодцы! — И, повинуясь приказу, воины Тайра напали на Кадзи-хару огромной силой, но Кадзихара, не заботясь о своей жизни, один, окруженный тысячами врагов, думал только о том, чтобы отыскать Кагэсуэ, и, размахивая мечом, рубил вдоль, поперек, «паучьей лапой», крест-накрест, скакал вперед и назад, кружился и возвращался, стараясь отыскать сына. Меж тем у Кагэсуэ застрелили коня, ослабли завязки шлема, пришлось ему соскочить на землю и сражаться в пешем строю. Прижавшись спиной к скале, он вместе с двумя челядинцами отражал натиск пятерых вражеских воинов, бился отчаянно, не на жизнь, а на смерть, не пытаясь уйти и чувствуя, что близок последний час. Кадзихара заметил сына. «Слава богам, он еще жив!» — подумал он и поспешил соскочить с коня.
— Я здесь! — закричал он. — Эй, Кагэсуэ, даже под страхом смерти не показывай врагу спину! — Тут отец вместе с сыном зарубили троих и ранили двоих из нападавших на них пятерых врагов. Затем, воскликнув: «Самурай и наступает, и отступает, смотря по обстоятельствам! Эй, идем, Кагэсуэ!» — Кадзихара обнял сына и вывел его из вражьего стана.
Таковы два подвига Кадзихары.
12. Спуск в пропасть
И закипела битва! В бой вступили воины Титибу, Асикага, Ми-ура и Камакура, самураи всех семи кланов востока — Иномата, Кодама, Ноиё, Ёкояма, Ниси, Судзуки, Сино; сошлись, беспорядочно смешались дружинники Тайра и Минамото, все новые воины вставали на смену павшим, заменяли убитых, возглашали свои имена, и от криков и воплей содрогались окрестные горы, а топот коней, во все стороны скакавших по полю битвы, походил на раскаты грома! Иные, взвалив на спину раненых, отступали назад, Другие, поравнявшись конями, вместе падали наземь и умирали, пронзив друг друга мечами, иные, сдавив противника, снимали ему голову с плеч. Оба воинства отвагой не уступали друг другу; и было видно, что без подмоги главному войску Минамото не удастся сломить оборону Тайра.
Тем временем Куро Есицунэ, зайдя в тыл Тайра, на рассвете седьмого дня поднялся на перевал Хиёдори, нависший над равниной Ити-но-тани, и уже готовился к спуску, как вдруг два оленя и лань, как видно, вспугнутые конским топотом и голосами людей, прыгнули с утеса прямо вниз, в укрепленный стан Тайра у подножья горного кряжа. Воины Тайра увидали животных.
— Странно! — зашумели они в тревоге. — Даже привычные к Человеку олени и те убежали далеко в горы, испугавшись шума сражения, а тут олени бегут вниз, прямо в гущу военного стана! Как бы Минамото тоже не обрушились на нас сверху!
Тут выступил вперед самурай Киёнори из края Иё.
— Все, что приходит из вражьего стана, подлежит истреблению! — сказал он и застрелил обоих оленей, а лань прогнал.
Увидал это Моритоси, прежний правитель Эттю, и молвил с упреком:
— Безрассуден поступок твой, господин Киёнори! Зачем понапрасну губить оленей? Этой стрелой ты мог бы задержать десять вражеских воинов! И грех сотворил, и стрелу зря истратил!
Поглядел Куро Ёсицунэ на лежавшую внизу крепость и сказал:
— Сперва на пробу попытаемся спустить коней! — И погнал вниз несколько оседланных лошадей. Иные, поломав ноги, скатились вниз; другие благополучно спустились с крутизны. Два или три коня свалились прямо на крышу хижины Моритоси, прежнего правителя Эттю, и стояли там, содрогаясь всем телом. Увидев это, опять сказал Ёсицунэ: — Пусть всадники внимательно смотрят под ноги коням, и все обойдется благополучно, кони не расшибутся! Садитесь же верхом, и — вперед! Берите пример с меня!
Первые тридцать всадников ринулись вниз, за ними все остальные. Так крут был спуск, что стремена ехавших позади касались шлемов тех, кто был впереди! Ноги коней скользили по песку и гальке, покрывавших утесы; в одно мгновенье всадники пролетели почти два те и задержались на небольшом плоском выступе. Отсюда, на глубине четырнадцати-пятнадцати дзё, взору открылись островерхие, одетые мхами отвесные скалы. Назад путь уже был отрезан, но и вперед, казалось, двинуться невозможно... «Тут нам конец!» — думали воины, стоя в немом оцепенении. Тогда выступил вперед Ёсицура Сахара и молвил: