Пока я думал с чего начать, в коридоре раздались прерывистые звуки сигнала тревоги.

– Всем выйти из помещения, пожарная тревога...

Пока я вертел головой по сторонам, Борис вцепился в руку, потащил меня к окну.

Присутствующие быстро выскочили в коридор, оставив нас одних.

– Ну, все обошлось. Одного голубца взяли при попытке применить химию. Возможно. Что-то из отравляющего. Пока остаемся здесь.

– А ты откуда знаешь?

Борис вытащил из уха телесного цвета «горошину».

– Вот. Приемное устройство. Наша разработка.

– И что? Без проводов и батареек?

– Одноразовое. Под определенную частоту. Разрядилось, можно выбрасывать.

– Прикольно. А не разоритесь?

– Оно дешевле жевательной резинки. Ну, ладно, нечего у меня секреты выпытывать.

– И что? Все? Домой? То есть в гостиницу?

– Подожди, команды не было.

Ждать пришлось до темноты. Приехала химическая лаборатория, оцепили учебный корпус. Меня не посвящали, но по словам Бориса и некоторым оговоркам на русском, понял. Кто-то из персонала пытался подбросить в салон машины, на которой мы приехали, некую капсулу и отравляющим веществом. Сработать он должна была по сигналу извне.

Боря, у вас в стране проходной двор. Это уже вторая попытка меня прикончить.

– Больше этого не повториться. Клянусь вашей жизнью.

Ё-маё...Это Талия появилась с пистолетом и юмором.

– Рад видеть. Переводить готова?

– Как прикажут.

– Ну, вы тут поворкуйте, а мне нужно кое-какие дела решить на базе. Она тебя и отвезет.

Боря помчался ...Он вроде как на коне теперь. И «покусюху» предотвратил и исполнителя живым взял.

– Так говоришь ,клянешься?

– Положу руку на ерех.

– На моё?

– На свое.. таxат ерэйxи . Смеется.

– Писать меня снова станешь?

– Записывать. Уж извините, работа такая.

Прошла по классу, спрятали оружие сзади за пояс.

– Так ты расскажешь, что здесь нахимичили...Блин, каламбур. Снова я мишень?

– Сейчас. Достает из кармашка куртки маленький диктофон. Щелкает кнопкой.

– Достанется мне за прерывание записи, да и ладно. Скажу по интимным делам ходила.

В помещении темно, свет включать мы не стали- территория базы освещена достаточно сильно. Патруль парный с собачкой.

– Здесь уже не только по вашу душу. Это попытка сорвать весь проект. Тот, кого задержали, служит в Цахал много лет. Проверенный- перепроверенный. Кто и чей, не мое дело выяснять. Но, думаю, не советский.

– В смысле?

– Извините, рефлекс. Не из бывшего Чи-Чи-Чи-Пи.

– А чей? Палестинец?

– Я же сказала, не знаю. Хотя последние три дня им и занималась.

– А где же женское чутьё? Сердце-вещун?

– Похож на англо-американца. Как мне показалось. Почему, сама не знаю.

Достала диктофон и сново его включила.

– Нам пора. Машина внизу.

Спускаемся по лестнице, никого нет, только возле машины стоит охранник, уже с традиционной фигней торчащей из уха. Получив команду, открывает дверцу машины и кивает нам.

Уже в машине, обхватив коленками руль, в очередной раз вытащила и отключила диктофон.

– А давайте оттянемся, здесь есть неплохой бар. И тихо и людей много не бывает.

– Я за любое начинание, кроме голодовки. Едем. Только у меня с деньгами голяк.

– Фирма угощает. Вперед.

Джип несся по дороге, Талия держала руль коленками и чистила мандарин.

– Куда летим? Написано же 70 на дороге, полиции не боишься?

– Фигня, у меня «корочки» есть. Сказала она, покрутив перед моим носом корочки от мандарина.

– Тогда я пристегнусь. Уж извини.

– Ну не дуйтесь, привычка. А в бар не тороплюсь, он вообще в восемь вечера открывается.

Крутимся по улицам города, Талия ругается сквозь зубы, много машин и мы еле плетемся.

– А что, хорошее место?

– Да, «Родео» мне нравится. Там музыка классная. Минус- машину приткнуть проблемно, туда больше на мотоциклах ездят.

Несколько раз проскакиваем и возвращаемся на перекресток, наконец водила попадает куда нужно и мы паркуемся возле черного входа.