Ну, я и сам виноват. Неправильно начал наше знакомство, преподнёс себя не с той стороны. Циничный шут со слегка похабными или грубоватыми шуточками. Когда такой начинает говорить о романтике – выглядит нелепо. «Все мы носим маски» – и как часто любимая маска прирастает к лицу. Не оторвать даже с мясом. А та, перед кем готов обнажить истинную сущность, не желает заглянуть под личину, которую ей представили при первой встрече. Проклятье, как говорится: знал бы, где упаду – соломки бы подстелил. Но сделанного не воротишь, прошлого не переиграть. А теперь в любых моих словах Мирэ ищет скрытый смысл и предпочитает понимать всё превратно – в соответствии со сложившимся мнением обо мне, а не с реальностью.

Конечно, цинизм и паранойя обычно являются отличным защитным барьером, ограждающим от попыток навешать на уши лапши. Но в любом заборе всегда следует оставлять калитку и держаться наготове, чтобы пропустить за стену то, без чего жизнь не имеет смысла – дружбу, любовь… А если излишне перестраховаться и расстреливать ещё на подступах всех и вся, приближающееся к суверенной территории, то можно потерять больше, чем если бы оборонительных рубежей вовсе не было – и в куче мусора можно отыскать бриллиант, если постараться, а вот запираясь в хрустальном дворце, только потеряешься среди собственных искажённых отражений, не признав свою судьбу, даже когда она подойдёт и отвесит подзатыльник.

От погружения в бездну метафор меня отвлекла лёгкая боль в руке. Оказалось, я скомкал в кулаке зажжённую сигарету. Даже не заметил, как закурил, чисто машинальное привычное движение. А в этом мире нельзя настолько отрываться от окружающей обстановки, иначе можно и головы лишиться.

Смятый окурок как-то странно зашипел. Я отшвырнул его и стёр с ладони пепел. Ни следа ожога. Странно, что ещё за фокусы… Неужто волшебство наруча? Или симпатическая магия? Впору идти местного чародея искать, чтоб разъяснил, что к чему. Нет уж, не дождутся. От многого знания – многие беды. Лучше следовать известному принципу программистов: если всё работает – главное ничего не трогать и не менять.

Мы уже подошли к таверне – даже в этом мире автопилот не подвёл и, пока я был в задумчивости, доставил на место. Я потёр руки в предвкушении предстоящей карточной игры. Если всё сложится удачно, моими стараниями этот кабак скоро превратится в первое казино средневекового мира. Что ж, пьянство и азартные игры позволят отвлечься от бесполезных рефлексий. А дальше – жизнь покажет. Прежде всего, надо выжить и избежать проблем – а также исполнения видения. Жизнь – игра, и ради важной цели я не постесняюсь мухлевать.

Вернувшись в таверну, я сразу отправился наверх, в комнату – изучать местные карты и правила игры. Позаботиться об обеде я предоставил Мирэ – хоть я теперь и говорю на здешнем языке, но неожиданно прорезавшийся дар речи может вызвать ненужные подозрения.

Едва мельком проглядев колоду, я обрадовался, что не вздумал предыдущей ночью сесть играть. Местные карты сильно отличались от привычных мне. Пять мастей, каждой по семь карт. Доставшаяся мне колода была плохонькой и дешёвой, художник не утруждал себя прорисовкой деталей. Стилизованные фигуры людей можно было отличить только по какой-нибудь определяющей детали. Так в масти Воинов – или точнее назвать её просто «вооружённые люди» – это было оружие. Мечник, Секироносец, Лучник, Тать – так я нарёк человека с ножом, не разобрав, вор это или убийца, как выяснилось позже, в ходу были оба варианта, в зависимости от компании игроков. Стражник с алебардой, Разбойник с сучковатой дубиной и Рыцарь, отличающийся от Мечника наличием щита во второй руке.

На самом деле, как я узнал из книги, в разных колодах рисунки различались в зависимости от социального статуса игроков. Так в некоторых колодах Рыцарь относился к масти Благородных, а среди Воинов его заменял Копейщик или Арбалетчик. Менялся и сам статус мастей и карт. Например, бандиты полагали карту Стражника младшей в масти Воинов и, соответственно, наоборот, а маги ставили одноимённую масть выше остальных. В общем, каждый мерил по себе.

Правила наиболее распространённой игры напоминали покер. Но подбор выигрышных комбинаций являлся целой наукой по уже упомянутой причине разницы во взглядах на значимость карт. И даже одни и те же комбинации могли зваться по-разному. Так, например, набор карт Рыцарь, Дракон, Принцесса и Единорог мог именоваться Обожравшийся Ящер, Спасение Девы, Рогоносец (в этом случае Принцесса, предположительно, уходила с Драконом добровольно) или даже Девственник (из-за привычки единорогов подпускать к себе только тех, кто ещё не познал плотской любви – вероятно, от обиды на противоположный пол за собственный рог).

Через час теоретических изысканий я плюнул на всё и занялся остывшим мясом и пивом, решив, что просто уточню у тех, с кем буду играть, какие комбинации приняты за этим столом, ибо изучить их все не представлялось возможным, да и не требовалось. Но затрёпанную книжицу с полными правилами игры (на самом деле – далеко не полными, конечно, поскольку для перечисления всех вариаций и трёх толстенных томов не хватило бы) я всё же решил оставить себе, хоть кабатчик и содрал за неё полновесный золотой. Ну да ладно, я за это золото не сказать, чтобы перетрудился, а так хоть будет что почитать на досуге – когда таковой выдастся. Кстати сказать, Мирэ здешнюю письменность не понимала. Жаль я чуть поспешил с применением симпатической магии и не выяснил, мог ли читать с самого начала или же в этом заслуга колдовского наруча, впитавшего и усилившего волшебство волосяной «фенечки».

Когда я спустился вниз, вчерашняя компания уже расположилась за столом, хотя и в немного изменившемся составе. Место одного из громил-наёмников занимал тип более скромной комплекции, но, на мой взгляд, значительно более опасный. Неприметный русоволосый парень в сером мог быть только или вором, или наёмным убийцей. И судя по тому, что взгляд его первым делом скользнул не к моему поясу, где должен был висеть кошелёк, а к торчащим из-за спины рукоятям мечей, я однозначно отнёс его ко второй категории. Было бы неплохо побеседовать с ним по душам, может и в Гильдию напроситься, если такая существует, но вряд ли убийца станет откровенничать с первым встречным. У меня сходу возникло несколько мыслишек, как можно расположить его к себе, но не хватало информации, чтобы выбрать правильный подход, а ошибки всегда чреваты.