Я не могу не посмеяться над тем, как она его видит.

Мы решили посмотреть платья для выпускного. Ну, Афина решила, что мне нужно платье для выпускного. У нее было одно горячее место в шкафу с первого года в школе.

– Я даже не знаю, хочу ли пойти на выпускной, – стону я, когда она тащит меня в свадебный бутик.

– Почему мы здесь?

– Тебе нужно красивое платье, а не какая-то дешевая, пошлая вещь.

– Почему? Я надену его лишь раз.

Она кидает на меня такой взгляд, как будто думает шокировать меня.

– Вот, – говорит она, протягивая мне отвратительное, просто чудовищное кружевное платье светло-голубого цвета.

– Это абсолютно твой цвет.

– Оно выглядит, как какой-то маскарадный костюм. Ни за что! – шепчу я достаточно громко, что продавщица смотрит на меня. Упс.

Наконец, мы останавливаемся на небесно-голубом шелковом платье без рукавов. Юбка достигает моих коленей, и это единственное платье в магазине, у которого достаточная высокая линия декольте, чтобы прикрыть мою грудь.

– Так много материала для девушки байкера, – дразнит меня Афина, когда я примеряю его для нее.

– Данте пойдет с тобой?

Я не могу не засмеяться.

– Ни за что на свете. Почему он должен идти на школьный выпускной?

– Э, потому что он твой бойфренд?

– Бойфренд. В нем нет ничего от мальчишки.

Она издает раздраженное фырканье.

– Все равно.

Ее глаза сверкают от удовольствия.

Данте

Удача одет, как классический плохой парень, во все черное и ждет меня снаружи, когда я подъезжаю к клубу. Мы не утруждаем себя тем, чтобы надеть наши жилеты. Это личное.

Он ведет машину, пока я перебираю свою сумку с игрушками для допросов. Мои кулаки достаточно смертоносны, но мне нравятся визуальные эффекты.

Интеллект Удачи был хорош. Автомобиль вице-президента стоит на подъездной дорожке. Никаких других соседей в поле зрения. Несмотря на это, мы паркуемся подальше от дома и остаемся далеко от дороги.

Я не беспокоюсь о таких любезностях, как стук в дверь. После обхода дома мы определяем, что Хэккет один на кухне. Звон разбитой стеклянной ставни в задней двери привлекает его внимание, но он настолько ошеломлен, настолько не привык к чему-то, прерывающему его идеальную жизнь, что он просто стоит, глядя на нас, когда мы врываемся в дом.

Я не утруждаю себя тем, чтобы прикрыть лицо. Он за пару секунд узнает, почему я здесь, и кто я.

Я указываю на один из обеденных стульев.

– Сядь.

– Что вы имеете в виду? Я могу дать вам денег.

Эти ушлепки всегда думают только о деньгах.

– Сядь, мать твою.

Он садится. Удача привязывает его к стулу, и я склоняюсь к его лицу.

– У нас с тобой есть одно дело, которое надо обсудить, Дэниэл.

– Кто вы?

Мой кулак соединяется с его челюстью, откидывая его голову назад. Я едва чувствую это, но он ведет себя так, как будто я прострелил ему колено.

– Заткнись, твою мать. Кто сказал тебе о Карине Риверс?

Он сплевывает кровь и трясет головой.

– Что? Это о студентке?

Для умного парня, это козел довольно туп. Еще один удар мотивирует его прекратить.

– Я не знаю! Это был мужчина. Он не говорил долго.

– У тебя есть его номер?

– Нет. Как я и сказал, мы не говорили очень долго.

– Но достаточно, чтобы ты расстроил мою девочку и сказал ей какое-то гадкое дерьмо.

Его глаза расширяются, и он трясет головой.

– Хватить, мать твою, врать.

– Я не знал, что она была в курсе.

– Ох, что?

– Парень сказал, что она шлюха в Железных быках. Вы оттуда? – спрашивает он.

Удача должен чувствовать себя опущенным. Он хлопает Хэккета по затылку.

– Не беспокойся о нас.

По крайней мере, этот плохой моральный характер имеет больше смысла. Возможно, я не буду убивать его после этого.