– Нет, это неправда!

– Да что ты! План думали, составляли, товар подыскали годный, а то и сами замутили. Только не получилось, охранник заметил. А жаль, не так ли? Хорошая была идея. – Панфил Панфилович задумчиво пододвинул к себе стоящий около края стола бокал из толстого стекла и налил в него темно-бронзовый коньяк из небольшой бутылочки. – На днях дело похожее закрыл. Умники-ботаники со второго курса в собачий корм грамм двадцать мела1 закопали, ну и травку заодно… куда же без нее… Надеялись, что собаки не найдут, только фокус не получился. Сидят теперь, втроем, суда ждут, а глазки напуганные, слезливые… только вот мамочка не поможет уже…

– Мы не занимаемся наркотиками! – Макс вскочил с кресла. – Да вы и не докажете, у нас ничего нет!

– А вот я думаю, мои сотрудники найдут, если постараются. А они у меня очень старательные ребята, отвечаю. Всегда находят. Любо-дорого смотреть.

– Это же подлог!

– Нет, что ты. Просто результат хорошей работы. – С этими словами майор неспешно пригубил из тяжелого массивного бокала и добавил: – Прекрасный напиток.

Макс медленно опустился в кресло и после секундного раздумья заявил:

– В такой работе гордиться нечем, значит, хорошей она быть не может по определению.

– Умничать решил?

– Считайте, как хотите.

Препирания длились еще несколько минут, но для Панфила Панфиловича оказались безрезультатными, так как упорство было одним их тех качеств Макса, которое чаще всего мешало, но в критических ситуациях иногда оказывалось довольно полезным.

С каждым моментом взгляд майора становился еще более суровым. Панфил Панфилович нажал несколько клавиш и обстоятельно просмотрел информацию, высветившуюся на большом плоском мониторе. В комнате опять повисла раздражающая тишина, тягучая и бессмысленная. В этот момент Максу больше всего хотелось, чтобы внезапно во всех комнатах включился яркий свет, заиграла музыка, зашли десятки людей и объявили о том, что это все был розыгрыш, на который Макс и Феня наивно попались.

– Мне как раз такой и нужен… – тяжелый голос, не без удовольствия смакующий слова, вывел Макса из состояния забытья. – Прыткий, упертый, без обязательств и на крючке.

– На… каком крючке? – настороженно спросил Макс.

– А то ты не понял. Что вас в позапрошлом году отпустили, заболтал всех, да? А камешки-то до сих пор не нашлись. Хитро придумали.

– Это не мы! – Макс попытался протестовать. – Мы были на той выставке, рядом, но мы ничего не брали!

– Посмотрим, если дело начать заново, что получится, – медленно проговорил майор. – Да и еще когда у вас дурь найдут, вот повеселятся все.

Макс внутренне напрягся, так как этот случай на выставке ювелирных изделий, на которой они с Феней подрабатывали разносчиками коктейлей и каким-то образом остались единственными подозреваемыми, еще не стерся из памяти. Как не стерлись из памяти и многочасовые, почти беспрерывные допросы, которые вел худощавый следователь с ужасно раздражающим резким тембром голоса, в котором при крике периодически проявлялся отзвук детской резиновой игрушки-пищалки; тогда Макс уже не знал, чего большего желает – отвязаться от ложных обвинений или не слышать этих ужасных звуков.

– Ты мне кое-что сделаешь, – продолжил Панфил Панфилович, – тогда и дела на тебя не будет. А может, заодно и монетку поймаешь. А монетка бы тебе не помешала, не так ли? Я не особо щедрый, но справедливый.

Бессильная злость, возмущение, нереальность, невозможность… Сотни чувств кружились вокруг, обвивая слизскими щупальцами… Максу даже стало казаться, что свет в комнате медленно, почти незаметно потухает, все ближе и ближе подтягивая тьму.

– Вы меня не запугаете. Я не буду ничего для вас делать.

Майор слегка сощурился и неспешно проговорил:

– Вот ты мне вначале даже смышленым парнем показался, а так разочаровываешь. Ну что, пойдете под суд с наркотой, лет на десять. Там и камушки приплюсуют, я висяк закрою. Мне еще и награду дадут, а вот вам несладко придется. Дружок у тебя тупой, таких на зоне любят, а ты вообще смазливый… тебе еще больше обрадуются.

Макс растерянно смотрел на гладкую оштукатуренную стену, где-то изнутри в правый висок прокрадывалась густая разъедающая боль, усиливающаяся с каждой секундой. Майор следил, не отрываясь, пристально и тяжело.

– Если я соглашусь, то Феню вы отпустите…

– С какой стати? – Майор тяжело и глухо рассмеялся. – Он мне вообще не сдался, по статье пойдет. Ну, может, срок скостим, если ты все быстро устроишь.

– Он не сможет один…

– А мне что? – Панфил Панфилович сделал усталый глоток из бокала. – В общем, у тебя минута, мне эта галиматья поднадоела изрядно.

Живот резко схватило спазмом, тянущим и болезненным. Хаотичные мысли роились в голове с внеземной скоростью, формируя различные планы действия, но каждый из них приходилось отвергать. Макс усиленно пытался что-нибудь придумать, но все варианты казались глупыми и поспешными, а главное, безрезультатными.