Он познакомился со специалистом по лечебной медицине, и она показала ему самые простые начальные упражнения. И уверяла, что скоро они «совместными усилиями», буквально так сделав ударение на этих словах, «позаботятся о том, чтобы к его правой руке вернулись чувствительность, подвижность и сила, а правая нога действовала так же хорошо, как и раньше». А если говорить о лице, то оно уже возвращается к своему исходному облику. Более или менее самостоятельно, каким-то чудесным образом. Вдобавок она принесла с собой несколько брошюр, которые он мог почитать, а также маленький красный резиновый мяч в качестве тренировочного средства. Ему надо сжимать мяч правой рукой. И если у него сейчас нет никаких вопросов, ничего страшного, ведь им предстоит снова встретиться на следующий день.

Ульрика Стенхольм уехала в отпуск. Всего на несколько дней, так что ему не стоит беспокоиться по этому поводу. Пока же им занимались ее коллеги. Молодой интерн, пакистанец по происхождению, и крашеная блондинка средних лет с большим бюстом. Она перебралась в Швецию из Польши двадцать лет назад и по большому счету всю жизнь работает кардиохирургом. Однако никто из них никоим образом не напоминает белку.

Супруга Пия навещает его каждый день. Будь на то ее воля, она переехала бы к нему в палату, но Юханссон отговорил это делать. Одного визита в день вполне достаточно, а если случится что-то, требующее поменять такой график, она сразу узнает об этом. Он старательно уходит от любых вопросов относительно состояния его здоровья. Ему лучше с каждым днем. Скоро он станет точно таким, каким был всегда, и вообще нет причин для беспокойства.

Как она сама чувствует себя, кстати? Пусть пообещает ему беречь себя. Не могла бы она принести его мобильный телефон, ноутбук и книгу, которую он читал, когда все случилось? Название он забыл, но она лежит у него на тумбочке в летнем домике. Пия делает, как он говорит. Однако книга, которую он ранее успел осилить до половины, если судить по закладке в ней, так и остается нетронутой. Оказывается, он понятия не имеет, о чем там идет речь. А начать ее снова не в состоянии. Не сейчас, позднее, пожалуй, когда он снова станет самим собой.

В выходные приходят его дети, сначала дочь и зять, потом сын и невестка. Внуков им пришлось оставить дома, хотя он даже и не заикался об этом. Взамен они передают ему послания и подарки от них.

Старшая (ей уже исполнилось семнадцать, и весной она должна окончить гимназию) написала ему длинное письмо, где призывает «лучшего в мире деда» завязывать со стрессами, вести спокойный образ жизни и больше отдыхать, «не реагировать на всякую ерунду», «не принимать все слишком близко к сердцу». Для придания большего веса своим словам она прислала также книгу по медитации и пиратскую копию компакт-диска с лучшими композициями медитативной музыки.

Ее младшая сестренка передала сделанный ею рисунок. На нем Юханссон с перебинтованной головой лежит в кровати, окруженной людьми в белых халатах. Но выглядит он радостным и раздает указания, а сама она желает дедушке «быстрее поправиться».

Их кузен, который на два года моложе младшей из внучек, напел ему на мобильный телефон песенку тонким мальчишеским голоском и передал половину своих субботних сладостей. Банановую пастилу в шоколаде и мармелад, липкие от детских ручек после определенных сомнений, судя по всему. Два его младших брата-близнеца в виде исключения потеснились на одном листе, нарисовали человечков и нечто, вероятно, по их замыслу, изображавшее солнце.

Для близких он любимый супруг, отец, дедушка, а для него лучше, если бы они сейчас оставили его в покое, не видели в нынешнем беспомощном состоянии, лишили сомнительного удовольствия наблюдать жалость и беспокойство в их глазах.

Попытки прочих любимых и дорогих навестить его Пия пресекла в корне. Ярнебринга, который звонит по большому счету постоянно, старшего брата, достающего его по телефону каждое утро и вечер и, кроме того, испытывающего острую нужду обсуждать с ним их дела. Всех других родственников, друзей, знакомых и бывших коллег, желающих знать о том, как обстоят дела.

– Тебе не сладко приходится, дорогая, – говорит Юханссон и гладит жену по руке. – Но скоро все закончится. Я собираюсь попроситься домой в понедельник, сразу после выходных.

– Мы вернемся к этому позднее, – отвечает Пия со слабой улыбкой.

Поскольку он слышал данную реплику раньше, то знает, что в понедельник в любом случае ничего не получится.

Хотя ему и становится лучше и лучше. Количество шлангов, трубок, проводов и уколов уменьшилось наполовину. Головная боль появляется все реже. Он получает почти все свои снадобья в виде разноцветных таблеток, разложенных в маленькие пластиковые чашечки, сам глотает их и запивает водой. А в понедельник старшая медсестра отделения выдала ему собственную переносную таблетницу. Важно научиться правильно обращаться со своими лекарствами, и чем раньше он освоит эту премудрость, тем лучше.

Юханссон показал ее своей супруге в тот же вечер. Маленькую коробочку из красной пластмассы с семью узкими, отдельно закрываемыми отсеками по числу дней недели. И в каждом по четыре ячейки для утра, дня, вечера и ночи, а всего их двадцать восемь. Рассчитанных примерно на десяток таблеток в сутки.

– Медаль – пожалуйста, пенсию – пожалуйста, но сначала – таблетница, – констатировал Юханссон с кривой улыбкой, которая у него сегодня выглядит совершенно натуральной.

– Да, – согласилась Пия. – Значит, ты знаешь, что идешь на поправку.