– Воронов.

– Тот давно уже кололся, чуть ли не сразу после школы начал. Пустил свою жизнь по… Гм… Похоже, не поделил с кем-то дозу.

 - Зимин…

– Зимину я набил морду, – с удовольствием произнес Артем, – за то, что подсыпал нам наркоту в выпивку. Но он так ничего и не понял. Угробил и себя, и Карину.

– Там еще был кто-то, – растерянно произнесла Майя. Со слов Артема выходило, что не было никакого заговора или проклятия. – В Родькином списке...

И она принялась старательно вспоминать, на что Спасский раз за разом находил веские объяснения без какого-либо участия злого умысла.

– Марусь, ты в это веришь? – наконец, серьезно спросил у нее Артем. Майя уставилась в его серые глаза, затем, не выдержав, отвела взгляд. – В то, что кто-то планомерно уничтожает 11 «А» класс?

Майя не хотела в это верить, не собиралась... Доводы Артема и здравого смысла подсказывали, чтоэто не так. Тогда почему же перед ее глазами постоянно вставали забинтованная Родькина голова и жуткие трубки, торчащие из его рта?

Полиция по горячим следам никого не задержала. К тому же Родьку даже не ограбили – кошелек, дорогие часы и мобильный телефон остались при нем.

Но слова Артема все же заставили Майю засомневаться.

– То есть никакого скрытого врага не существует? – переспросила она. – Никто не заставляет нас страдать?

– Нет, Марусь, не заставляет! Только мы сами. Мы сами во всем виноваты...

Он почти ее убедил. Только вот что делать с тем самым роковым звонком шесть лет назад, когда Спасскому ответила несуществующая квартиросьемщица?

– Я тоже тебе звонила, – произнесла Майя, уставившись в кофейную гущу на дне чашки. Если по ней гадать, но впереди ее ждал черный, жирный круг. – Шесть лет назад, когда узнала, что беременна.

– Звонила? – не поверил он.

– Да. Долго искала твой новый номер. Нашла, но мне ответила твоя любовница. Послала в синие дали.

– Какая еще любовница? – удивился Артем. – У меня никого не было! Марусь, клянусь!..

Его клятвы ей были не нужны, поэтому Майя его перебила.

– Возможно, та же самая, кто наплел тебе, что я улетела в Испанию. Вот такие вот дела, Спасский! И они вполне вписываются в Родькину теорию заговора.

Артем надолго задумался. После чего заявил, что во всем разберется, а сейчас они все дружно поедут к Максу на шашлыки. Ему надо переговорить с компаньоном, а ей не помешает развеяться. Да и Никитке будет намного лучше на свежем воздухе возле моря, чем в городской квартире.

Майя принялась протестовать, заявив, что у нее нет никакого настроения, но Артем был неумолим.

Жизнь продолжается, заявил он, и ей нужно отвлечься.

***

Она отвлеклась, отдохнула, старательно отгоняя воспоминания о бледном Родькином лице и больничных белесых коридорах. Даже повеселела, выпив пару глотков красного вина, когда помогала Веронике накрывать на стол в беседке в саду, пока мужчины жарили на гриле мясо, о чем-то негромко разговаривая.

День выдался солнечным, ясным. Неподалеку шумело море, и Майя чувствовала его резковато-горький запах, к которому привыкла с детства. Неожиданно подумала, насколько сильно она скучала в Испании по Балтике, так до конца и не приняв чужое, слишком теплое море.

Или же это оно не принимало ее?

Правда, до взморья так и не дошли. Вместо этого сняли брезентовую крышку с круглого бассейна, и дети постоянно сидели в воде, не забывая в промежутках, когда их все же заставляли выйти, чтобы обсохнуть, носиться по ухоженному двору тона самокатах, то на велосипедах.

Майя даже немного опасалась, как бы они не подавили роскошные клумбы с цветами.

– У вас очень красиво, – сказала она Веронике, одетой в простенький сарафанчик, подчеркивающий ее аккуратный животик. – Цветы просто великолепные.

Вдоль новенького двухэтажного дома во всю цвели всевозможных оттенков розы, георгины распушили яркие, солидные соцветия, тянулись к солнцу.

– Красиво, – согласилась жена Макса Дубовского, – но немного скучно. Мы недавно переехали, дом весной купили, чтобы детям все время на свежем воздухе... Я еще толком и не обжилась, только и успела, что цветы посадить. На следующий год хочу кусты смородины и небольшую теплицу… А подруг здесь у меня нет, – и Вероника вздохнула. – Летом еще более-менее оживленно, дачников много, к морю переезжают. Зато осенью и зимой… Подозреваю, тоска зеленая! Может, вам с Никитой пожить на даче у родителей Артема? – неожиданно сменила она тему. – Их дом как раз на соседней улице. Мальчишкам будет веселее, да и до моря отсюда всего минут пять.

И Майя удивилась, потому что ничего подобного не приходило ей в голову. Переехать на дачу к родителям Спасского? Зачем?! С чего бы ей это делать? Она не собиралась пускать Артема в свою жизнь, вместо этого думала держать его на расстоянии вытянутой руки до тех пор, пока они с Никитой не уедут в Испанию.

А там уже будет видно.

Но объяснять Веронике очевидные вещи Майя не стала.

– Мне рисовать надо, – сказала ей уклончиво, раскладывая разноцветные салфетки. Прижимала их тарелками, чтобы не унесло порывами ветра. – В городской квартире мастерская, мне там удобно. Берлинская выставка через три месяца, а все картины раскупили…