— Нет, их арестовали в первую очередь. Папу обвиняют в коррупции и незаконной деятельности, а еще у отца Славика неожиданно появилось на моего папу куча уголовных дел. Видимо, решил свалить все на человека, которого уже нет. Так же проще, раскрывать дела, когда обвиняемый уже не может защищаться.

— Понятно, — глубоко вдыхает Дашка. — Я просто в шоке от происходящего, — а мне кажется, что я еще и не выходила из шока. У меня складывалось впечатление, что все эти лизоблюды, которые крутились рядом с моим отцом, включая великого прокурора, только и ждали его смерти, чтобы начать великую дележку и свалить все грехи на моего отца. А главное убрать сильного конкурента. Когда в аудиторию заходит преподаватель, все замолкают. Все, кроме Славика, которому как всегда плевать, на то, что человек, который старше его в два раза, распинается перед ним, пытаясь донести ему знания. Раньше я тоже себя так вела, а сейчас я словно смотрю на себя со стороны, и мне становится стыдно и противно за такое поведение. Преподаватель не обращает никакого внимания на компанию в конце аудитории, продолжая лекцию, обращаясь к тем, кто его слушает. Я пытаюсь вникнуть в учебу, но это, кажется, невероятно сложно, когда тебя постоянно отвлекает противный смех Славика. В какой-то момент я не выдерживаю, резко оборачиваюсь и пытаюсь заставить замолчать этого идиота.

— А можно потише! В отличие от вас, — награждаю бывших друзей презрительным взглядом, — люди пытаются учиться. Уважайте хотя бы преподавателя! — громко выдаю я, и в аудитории воцаряется долгожданная тишина. Все удивленно смотрят на меня, включая преподавателя. Славик смотрит мне в глаза, поправляет свою длинную челку, гадко ухмыляется.

— Ой, извини нас, пожалуйста, — с ехидной иронией произносит он. — Мы постараемся потише. Я все понимаю, теперь тебе надо учиться…, - не договаривает, продолжая сверлить меня глазами, наклоняется к сидящей рядом с ним Таньке, и что-то шепчет ей на ухо, не сводя с меня глаз. Танька усмехается, прикрывая рот рукой.

— Да, мне надо учиться, — уверенно отвечаю ему я. — И тебе тоже не помешало бы хотя бы иногда вникать в происходящее, а не надеяться на своего отца, который все за тебя решил.

— Ого, — усмехается Славик. — Ты уже начала мыслить как типичная нищенка, — говорит он, а мне хочется соскочить с места и придушить его собственными руками.

— Молодые люди, немедленно прекратите! — останавливает нас преподаватель, когда я почти вскакиваю с места, но Дашка тянет меня за руку назад.

Между парами, мы как всегда забегаем с подругой в кафе напротив университета, выпить кофе. Берем напитки, выпечку, и садимся за столик у окна. Все вроде как всегда, но я замечаю перемену в поведении подруги, она старается не смотреть мне в глаза, постоянно что-то изучает в телефоне или оглядывается по сторонам, словно хочет сбежать от меня. Я, конечно, могла бы спросить у нее, что происходит, но, кажется, я уже догадываюсь, в чем дело. Раньше мы с Дашей были очень похожи, и, наверное, я бы тоже чувствовала себя неуютно, будучи оторванной от привычной компании, находясь рядом с подругой нищенкой. Отворачиваюсь от нее к окну, сжимая в руках чашку с кофе, не понимая как мне жить дальше, впервые чувствуя себя никчемной, когда все вокруг спешат отказаться от тебя, чтобы не упасть в глазах других.

— Ну что Дашуль, ты сегодня с нами, или так и будешь подтирать сопли своей подружке, — позади меня раздается ненавистный мне голос Славика. Сглатываю, смотрю на растерянную подругу, которая бегает глазами от меня к Славику, не зная, что ей ответить.

— А куда вы собираетесь? — спрашивает она.

— Хотим после последней пары поехать ко мне на дачу. Сауна, бассейн, массаж, — усмехается парень, хватая руками спинку моего стула. — Все как всегда, загородный отдых на пару дней.

— Ну, не знаю, — мнется подруга, хотя, я вижу по ее глазам, что она очень хочет поехать.

— Да ладно Дашка, поехали, мы можем взять твою подружку с собой, — говорит Славик, намеренно игнорируя меня, продолжая сжимать спинку стула, находясь в неприятной мне близости.

— Наверное, надо спросить у Таисии, хочет ли она поехать?

— Нет, — просто отвечаю я, не желая больше участвовать в этом спектакле. Встаю с места, беру свою сумку и направляюсь к выходу из кафе.

— Да стой ты, — Славик резко хватает меня за руку, и тянет на себя. — Можешь поехать с нами. Мы же не монстры какие-то, все понимаем, — с противной улыбочкой говорит он. — Только вот понимаешь Таисия, за все в жизни приходится платить. И если у тебя нет денег, то платить придется натурой, — выдает он. Дергаюсь со всей силы, чувствую себя так, словно меня облили помоями. Пытаюсь вырвать свою руку, но Славик сжимает ее со всей силы до синяков. — Да не дергайся ты так. Ты неправильно меня поняла, малышка, будешь со мной поласковее и более сговорчивее, и все в твоей жизни наладится, — говорит он, прямым текстом намекая, что я должна отдаться ему за то, чтобы остаться в их компании. Так мерзко и гадко я еще никогда себя не чувствовала. По телу проносится волна ненависти и отвращения не только к бывшему парню, но и ко всей компании, включая мою подругу, которая почему-то начинает улыбаться как дура, смотря на меня. Размахиваюсь, и со всей силы залепляю Славику пощечину.

— Да пошел ты на хрен! Будь ты последним парнем на земле, я бы никогда в жизни не стала бы спать с тобой! Если хочешь знать, — громко кричу я, привлекая всеобщее внимание. — Когда мы встречались, ты был мне противен. Из тебя же никакой любовник, ты вообще меня не заводил. Я все никак не могу понять, Славик, — выдаю ему ехидную улыбку. — У твоего отца куча денег и возможностей, так почему ты до сих пор не увеличил своего маленького друга, который ни на что не способен? — парень отпускает мою руку, сжимает челюсть, оглядывается на посмеивающуюся над ним толпу, глубоко вдыхает, а потом словно переключается и приходит в себя, усмехается и отходит назад, уступая мне дорогу. Хватаю свою куртку и гордо выхожу на улицу, а самой бежать хочется, быстро изо всех сил, куда угодно, лишь бы подальше от всех этих людей. В кафе я держалась, пытаясь быть гордой и уверенной в себе, а сейчас мне хочется забиться в угол и спрятаться от всего мира и рыдать, чтобы хоть как-то освободиться от кома, застрявшего в горле. Пары еще не закончились, но я не собираюсь возвращаться в университет. Достаю из сумки телефон, набираю единственного человека, который еще меня не предал.

— Алло, Серов, — говорю я, как только мужчина берет трубку. — Забери меня отсюда. Я хочу домой!

— Тая, котенок, что случилось? — обеспокоенно спрашивает Серов.

— Ничего. Ничего не случилось. Я просто хочу домой! — стараюсь не сорваться в истерику, глубоко дыша, отвечаю я.

— Котенок, я сейчас никак не могу за тобой приехать. Я решаю важные для тебя дела.

— Тогда пошли кого-нибудь за мной.

— Тая, ты забыла, что я распустил всю охрану и обслуживающий персонал, поскольку нам больше нечем им платить? Котенок, возьми такси. Я скоро приеду и мы поговорим.

— Хорошо, — соглашаюсь я, сбрасываю звонок, содрогаюсь от пронизывающего холода, только сейчас понимаю, что не надела куртку и так и держу ее в руках.

— Что случилось? — спрашивает меня Серов, садясь рядом со мной на диван, который стал моим излюбленным местом в этом большом, пустом и мертвом доме. Я закрыла все комнаты на замок, запретила всем их открывать и что-либо там трогать. Я сама боялась туда заходить. Каждая вещь напоминала мне о них. О людях, которых больше нет. Раньше, я никогда не задумывалась о смерти. А сейчас смерть подобралась ко мне очень близко. Она здесь в этом доме, я даже чувствую ее запах, и осязаю ее присутствие по ночам. Может со мной играет мое больное воображение, но почти каждую ночь я слышу шорохи, стуки, тяжелые шаги в совершенно пустом доме. И мне ужасно страшно. Я зажмуриваю глаза, накрываюсь с головой как маленький ребенок, и боюсь вынырнуть из моего импровизированного домика, борясь с бессонницей. Вчера, мне казалось, что я слышала голоса, словно кто-то разговаривал за стенкой, я точно знала, что там никого нет, ведь это комната моих родителей и я сама лично заперла ее на замок. И тогда я не выдержала, прибежала в комнату Любы, на что женщина просто молча пригласила меня к себе в кровать, укрыла одеялом, обняла за плечи и долго успокаивала, объяснив, что это все мое разыгравшееся воображение.