Представление о власти, что она должна быть жесткой, строгой, безжалостной, стало стереотипом как для тех, кто этой властью обладает, так и для тех, на кого эта власть распространяется. Я работаю с ресторанной компанией, управляющие ресторанами – это люди, безусловно, облеченные властью. В одном ресторане управляющим был исключительно мягкий человек, никогда не повышающий голоса. И каждый раз, когда к нему на работу приходил новый официант или новый менеджер, реакция была одна и та же: первое время человек оглядывался, потом понимал, что ему «ничего не будет», поднимал голову и… начинал наглеть, манкировать своими обязанностями, опаздывать и чуть ли не в открытую хамить управляющему. Заканчивалось это тогда, когда более опытные товарищи, которые работали с этим управляющим не один сезон, одергивали новичка: «Перестань наглеть! Ты, конечно, можешь „довести“ шефа, но тогда придется перейти в другой ресторан, потому что он решителен в действиях. И когда тебя выгонят или переведут к другому управляющему, ты поймешь, каково это, когда следят за каждым твоим шагом, отчитывают за опоздания, штрафуют за любую оплошность. Ты пойми, что интеллигентность – это не слабость. То, что ты воспринимаешь как слабость – то, что он на тебя не орет! – это не от того, что он не может повысить голос. Может! В гневе он страшен, но не надо доводить до этого!»

Есть такая общечеловеческая черта: нам свойственно испытывать власть на прочность. Кто кому кто. «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак!» – гласит современная поговорка. Если ты действительно сильный – ты меня поставишь на место, а если нет – ну, тогда я обрету над тобой свою собственную маленькую власть. И в этом трагедия интеллигентного человека во власти: или нужно играть по этим правилам и бить морду, или тебя воспринимают как слабого. Или надо искать какой-то другой способ. Наш конкретный управляющий нашел выход в том, что набирал очень умных менеджеров, которые могли и поставить на место, и объяснить вновь прибывшим, как им повезло с руководителем. И все равно те, кто привык жить в жесткой иерархической системе, иногда буквально вынуждают человека: если ты начальник, прояви свои самые худшие качества, и я тогда поверю, что это так. Это ненормально!

Власть бывает разная. Не будем брать политическую и судебную, возьмем конкретную власть человека над человеком. Бывает власть экспертная, когда человек объявляет себя самым умным, и говорит: я все знаю лучше вас. На эту тему однажды замечательно выступил мой сын. В гости к моему отцу и, соответственно, его деду, пришли коллеги – профессора и академики. И пока отец переодевался, занимать гостей вышел шестилетний Вова. «А я очень умный!» – тут же заявил он академикам. «А почему?» – спросили они заинтересованно. «Да потому что я любой вопрос могу задать!» – гордо ответил он. Гости были потрясены и возразить никак не смогли. Да и у меня самой в детстве был аналогичный случай, только мне было тогда поменьше, года четыре. Мама сказала: «Таня – очень умная, она может ответить на любой вопрос». А мамин брат, человек как раз такой экспертно-властный, не поверил: этого не может быть! И начал меня экзаменовать: «Таня, а сколько у нас городов-героев?» На что я, не задумываясь ни на секунду, ответила: «21!» – «А почему 21?» – опешил он. А это уже другой вопрос! Я же не обещала правильно ответить, я обещала просто ответить.

Экспертная власть – это власть информации и знания. Такой властью в организации обладает человек, который обладает опытом, владеет редкой информацией или уникальной подготовкой. Экспертная власть часто делает человека действительно незаменимым, а значит, позволяет ему диктовать условия остальным. Иногда целая организация попадает под власть эксперта. Причем, при этом он не обязательно должен быть увешан статусными символами. Помните всеми нами любимого Гошу из фильма «Москва слезам не верит», когда все академики и профессора признались, что без его приборов были бы невозможны все их диссертации? Но Гоша был обаятелен и великодушен, а ведь бывают очень противные «незаменимые» – капризные, склочные, и весь коллектив, затаив дыхание, ждет, пока эксперт скажет свое слово, чтобы можно было выдохнуть. Им бегают за кефиром или водкой, отряхивают с них пылинки, пропускают мимо ушей их ядовитые замечания, и весь коллектив оказывается во власти такого эксперта, который от безнаказанности становится еще более невыносимым.

Более того, иногда эксперт застревает на месте и перестает развиваться, или же его знания перестают быть уникальными, но шлейф былого авторитета все так же тянется за ним. И молодые сотрудники все так же благоговеют перед ним и подчиняются ему, хотя никакой реальной экспертной властью он уже не обладает.

Бывает власть ресурсовая. «Что охраняешь, то и имеешь». Обладающий ресурсовой властью человек будет стараться получить как можно больше от обмена своего ресурса на что-нибудь другое. Завскладом в советские времена был всемогущ, несмотря на то, что у него была маленькая зарплата. Он распоряжался товарами, запчастями, материалами. Причем он получал за них не только материальное вознаграждение – деньги или аналогичные товары, но и вес, и влияние в обществе. Когда пришли товарно-денежные отношения, эта власть в прежнем виде потеряла свое значение. Дефицитные товары сменил «административный ресурс». Властью стали обладать секретарши (пропущу – не пропущу), чиновники (согласую – не согласую), сотрудники ГАИ (замечу – не замечу). Пришло понятие «откат», реальные расценки за подпись или лицензию. Это неэффективно, потому что это противоречит делу, тормозит бизнес-процесс, но у нас административная система выстроена так, что человек «при власти», но с маленькой зарплатой добирает недополученное неофициальными бонусами, тем, за сколько он может продать свой ресурс. Остап Бендер предлагал брать деньги на осмотр Провала – это было честное предпринимательство, а вот сидеть на кране и говорить, что не открою, хотя должен открывать, это уже нечестное.

Власть есть харизматическая, когда человек от природы сам по себе является такой сильной личностью, что люди машинально подчиняются ему и… сами не понимают, почему они ему подчиняются. Как кролики перед удавом. Такой сильный человек, может, и не хотел бы быть лидером – иногда он просто собирается отдохнуть на берегу моря. Но уже через полчаса на пляже организованы команды игры в волейбол, дети маршируют строем, женщины озабоченно собирают «закусь» на импровизированный стол, а оставшиеся двигают топчаны и собирают окурки. Как-то так само сложилось под его чутким руководством. Хорошо, когда такой лидер конструктивный и позитивный, ведь он ведет за собой людей. А если он, наоборот, начинает оказывать сопротивление официальной власти, то такая теневая власть, даже не наделенная официальными полномочиями, может оказывать сильное влияние на работу и трудоспособность коллектива, на судьбу проекта.

Есть информационная власть. Известна профессиональная журналистская болезнь: «Да как вы со мной разговариваете, да я сейчас про вас такое напишу!» У меня был один знакомый журналист. Он занимался расследованиями, у него было досье на многих крупных и мелких чиновников, потому что у каждого человека в прошлом есть что-то такое неприглядное, что он не очень хотел бы обнародовать: авария по его вине, сын-алкоголик, провал проекта, растрата, уволенный по ошибке подчиненный. И возможность в любой момент опубликовать эти сведения наделяла моего знакомого огромной властью над этими людьми, он просто вырастал в своих глазах. Как у Чехова говорил герой одного рассказа: «А хочешь, я тебя погублю?» А сплетники: когда в их распоряжение попадает какая-нибудь информация, которая не подлежит разглашению, мельчайшие человечки раздуваются до небес. Этот шантаж может очень сильно изменить человека.

Любая власть меняет человека, это общеизвестно. Что же она дает человеку? Есть, безусловно, положительные «приобретения». Она делает человека более уверенным. Он переходит некий рубеж, после чего начинает думать стратегически, с размахом. Он позволяет себе поступки, не опасаясь последствий. У него появляется опыт принятия решений, управления людьми. Однажды я наблюдала, как директор завода «руководил» вечеринкой в честь дня рождения жены. Он был не просто дежурным тамадой, он был руководителем: ни на миг не пускал происходящее на самотек, не позволял, чтобы кто-то скучал или молчал, предоставлял слово, поддерживал разговор, вовремя подзывал официанта, чтобы пополнить запасы еды. Он следил за тем, чтобы празднование прошло эффективно, чтобы все в тот вечер говорили друг другу приятные слова и разошлись, страшно довольные друг другом.