Нарисованный мною с юного детства красивый образ мира за Туманной стеной откровенно трещал по швам.

Когда-то я перечитала все многочисленные книги о народах севера, все легенды и сказания, все, что было в библиотеки храма Пустынных барханов, а это не мало. Я нарисовала мир, в котором существуют древние роды сильных магов, где царит мир и единство. Где нет нищеты, нет несправедливости, где все сыты и довольны. Я так мечтала стать частью этих земель. А теперь словно пелена спала с глаз. Все о чем я мечтала, к чему стремилась, оказалось ложью. Оказалось лишь грезами и наивным вымыслом ребенка. Я даже представить не могла, что меня может обокрасть и предать девушка, с которой я делила кусок хлеба. Как мне ей теперь в глаза смотреть? Это было очень странное чувство, ведь виновата передо мной она, а стыдно было мне. Стыдно, что я оказалась такой легкой добычей, что оказалась такой наивной и, чего уж таить, откровенной дурой.

Погрузив в обоз кучу коробок и тряпичных мешков, Михайло вскочил на козлы и мы поехали.

Глава 6

Весь путь возница рассказывал мне разные истории из своей жизни. Поведал о деревне своей родной, о семье, о детях. С особой любовью он хвалился внучками. Потом пошли байки о случаях на трактах. Каждую такою историю он начинал словами: «вот помню я лет десять назад» или «был со мной по молодости такой случай». И случаев этих было так много, что казалось, молодость у него была длинная предлинная, ну что ни день, так страшное приключение.

Особенно он пугал меня Иными.

Дескать, появляются те на трактах каждую весну и ищут себе невест, красивых да молодых. Вот кого заприметят, то все, почитай, пропала девка. Бывало и отобьют ее на дороге, так Иные являлись за ней в постоялые дворы и уволакивали посреди ночи. Да еще и так, что никто ничего не слыхал. И все, больше ту девицу никто и не видывал ни живой, ни мертвой.

Я тут же представила себе хвостатого змеелюда, жителя Тумана, и вообразила, как тот карабкается по стене глухой ночью. Картинка как-то не вязалась. Ну, может у них тут какие-то другие Иные. С ногами.

Так практически прошел весь день. Один раз мы останавливались размять ноги, да сбегать в кустики, но после рассказов возницы было как-то боязно от дороги удаляться. А кто его знает, может у них не только по весне, но и осенью Иные сидят по кустам и поджидают неосторожных глупых девиц. Так что по быстренькому сделав все свои дела, я запрыгнула в телегу на лавку и резвые лошадки помчали нас вперед.

На тракте было как-то пусто, за день мы увидели только один отряд, а после того, как свернули на дорогу, ведущую к вардану Бессонов, так вообще никого не встречали.

—Ну, немного осталось. По моим подсчетам мы почти догнали обоз Драго. Погода стоит хорошая, так что получилось даже быстрее, чем я предполагал.

В этот момент мы обогнули небольшую рощицу и выехали на ровную дорогу. Картина, открывшаяся нам, заставила сердце остановиться, дыхание сперло. Там впереди, посреди тракта, валялась перевернутая телега, около нее кто-то лежал. Явственно ощущая запах смерти, я отказывалась верить увиденному. Это был тот самый толстый мужчина, что еще вчера поучал меня, себя уважать, а теперь он лежал там, в грязи, придавленный тяжелой телегой.

Не дожидаясь, пока Михайло остановит, я спрыгнула на землю.

—Вернись девочка! Кому говорю, вернись обратно! — возница кричал мне в спину с какими-то истеричными нотками. — Вернись сейчас же. Нападение это, уезжать быстрее надо. Ты слышишь меня? Уезжать надо, сейчас же.

Я не слушала. Бежала к тем, кто несколько дней провел со мной бок обок. Еще вчера эти люди смеялись и рассуждали о жизни, а сейчас я непроизвольно впитывала энергию их смертей. От этого стало так больно и противно.

Подбежав к мужчине, я уставилась на его ноги, все остальное было под досками телеги. Видимо он умер в момент, когда ее перевернуло. Обежав кругом, я нашла остальных мужиков. Их животы были вспороты, рядом лежали вывернутые кишки каким-то неестественным и жутким розовым месивом. Один из мужиков зажимал их в окоченевшей руке, словно хотел помешать, им выпасть. Меня трясло.

— Не смотри, слышишь, вернись в повозку, — подоспевший ко мне мужчина, дернул меня в сторону обоза. — Не смотри, тут нам уже нечего делать. Поехали, слышишь, не дури.

Я не слушала, вырвавшись, побежала искать остальных. Я не желала верить, что они все мертвы. Я была готова простить все их злые слова. Готова была подарить свои вещи и все оставшиеся деньги той рыжей девчонке, лишь бы она была жива.

Чуда не случилось.

Первую женщину я нашла в колее, словно ее закинули туда умирать. Ее руки были все в грязи. Наверное, она ползла, желая скрыться от своих мучителей. У ее платья отсутствовал подол, а ноги, все перепачканные кровью, говорили о том, что бедную насиловали и очень жестоко. Даже в смерти ее лицо искривляла какая-то злобная гримаса.