— Ну за то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего плохого не было. — провозгласил тост, подняв стакан с «Пепси-колой» коротко стриженный мужчина с наколкой на правом плече.

— Будем. — ответили четверо пацанов с тем же напитком.

Тостующим был Степан Бугров, по кличке «Бугор». А отмечали мы его освобождение из мест не столь отдаленных, куда он попал за кражу и ношение холодного оружия. Остальными участниками застолья были я, мои одноклассники Витя Белозеров, сын третьего секретаря горкома партии, Саня Перегудин, мой друг и будущий милиционер. Еще был Фима Гольдман, фарцовщик и будущий цеховик — кооператор.

Догадливый читатель, надеюсь, понял, что это был сбор команды, которая собралась для важного разговора.

За пять лет, которые прошли с момента моего возвращения в себя мальчишку, произошло не так уж много интересного. Ведь не скажешь первому попавшему о том, как развалится Союз, как будут вести себя люди в 90-е, какой разгул беспредела ждет нас через несколько лет. Вот и мне пришлось день за днем выбирать людей, с кем придется делить годы непростой и даже опасной жизни.

Как я уже рассказывал первым в мою команду пришел «Бугор», одноклассники Витя и Саня подкатили как-то само собой.

А с Фимой мы познакомились и сдружились в процессе моих поисков подзаработать.

Первый разговор с Бугром был трудный и вязкий. Ну не хотел он становиться на равных с пацаном, младше себя и в прошлом спокойно глотавшим его издевательства. И чтобы он успокоился, ему пришлось сесть на три года. Я, то помню этот факт из его жизни, и не преминул ему сказать об этом. Попутно предложил ему альтернативу. Он не согласился и сел. Он сидел недалеко от нашего города, и мне удалось передать ему пару посылок. Несколько раз мы писали друг другу письма, и уже перед выходом Бугор сдался. Теперь он мой. И сейчас он не равный мне, хоть и мы делаем вид, что это не так, на самом деле он выполняет мои распоряжения, данные в очень уважительной форме. Ну как коучинг в будущем. Даже пить стал только коньяк и только не в моем присутствии.

Витя, как сын номенклатуры, в будущем будет политиком — это я сказал. В настоящее время исподволь мне приходится готовить морально к тому, что он пойдет по этой стезе. Опыт и поддержка папы на первых порах ему поможет быстрее и крепче влиться в ряды будущей политической элиты России. Сегодня у него тоже праздник — его назначили председателем комитета комсомола нашей школы. Из разговора его отца, следует, что место в горкоме комсомола у него уже есть. Так, что будем ему помогать расти. Но потом надо готовить к выходу из КПСС.

Саня, мой самый старый друг, я его готовлю к работе в милиции. Через Витькиного отца хотим протолкнуть его в ВВ-ники, с последующим поступлением в школу милиции, лучше в Волгоград, там следаков готовят.

Сегодня самый важный день в нашей жизни. Я решил открыть им свой секрет. Человека можно использовать в тёмную, но долго это не работает. Без цели, без смысла жизни у него нет опоры и мотивации для того, чтобы терпеть трудности, проходить сложные этапы, которые случаются у каждого из нас.

— А теперь парни самое сложное и интересное. — начал свой спич я, глядя в глаза Бугру. Скорее всего у него были догадки, но он молчал, и это меня успокаивало. Но мои ровесники, как они отреагируют?

Долгие два часа я рассказывал о том, что помню об их судьбе, о стране, о мире. В конце я подробно остановился на том, что хочу сделать с их помощью.

Долгих 3 минуты стояла звенящая тишина. Где-то вдалеке за окном просигналила машина, перекрикивались малыши на детской площадке.

И вдруг в один момент плотину прорвало. Все стали говорить одновременно, посыпались вопросы про знакомых и родных, про меня, про то, как я вернулся.

На лице Бугра отразилось понимание и досада о том, что три года он потерял.

До позднего вечера мы говорили, говорили, говорили. Пусть, на сегодня что-то решать не та ситуация. Слишком много изменилось, слишком невероятно, но факт сидит перед ними.

«Вот сидит передо мной пацан пацаном Костя Усов. Пять лет назад он два раза смог меня удивить. Первый раз, когда дал отпор в ситуации, когда обычно получал на орехи. Во второй раз, когда отговаривал меня идти с тем жуликом, который позвал на дело. Взять квартиру, мы взяли, но после дела меня приняли. Подельник, сука, сдал меня. По пьянке нарвался на ментов и проговорился. Все рассказал. А я тогда радостный шел по парку с ножом на кармане. Вот дурак. И загремел под фанфары на 3 года. Сколько раз я думал, как, ну как мог этот ни чем не примечательный парнишка знать то, чего еще не было?» — Вот такие были мысли у Степана Бугрова, самого старшего в этой компании, собранной для будущих свершений.

А сколько раз Степан пытался найти ответ этот вопрос с момента задержания и до окончания срока? День за днём вспоминал всё, что знал про этого непонятного парнишку. Про то, почему он решил в тот раз не разбираться по-обычному, а переговорить? Какое-то внутреннее чувство подсказало, что этот случай произошел не просто так, это начало чего-то особенного.

И вот сейчас, слушая слова Костика, в голове просто произошел взрыв. И все встало на свои места. Вот почему пришли те письма и от чего он меня уберег. Вот почему я спокойно делаю то, что говорит мне этот мальчишка. А теперь получается, он взрослый и битый жизнью мужчина.