– Ага, боюсь, – спокойно ответил «гепард». – Да и спать охота.

И вновь прикрыл глаза.

Он ещё слышал, как бурчат братья-разбойники: мол, ну и чёрт с ним, мы и на троих раскидаем. Как поддакивает инженер, приговорённый на заклание, но стук колёс и мерное покачивание вагона смежали веки. Да и какое ему, в сущности, дело до этого горняка. Хочет отдать этим ухарям деньги, пусть отдаёт. Не дитя малое, видит, с кем пил, а теперь сел играть. Однако подремать основательно Антону так и не дали. Едва коснувшись усталого сознания, сон испугано упорхнул от визга всё того же мастера горного дела.

– Я вас умоляю, господа! – в голосе инженера отчётливо звучали истерические нотки. – Один! Один только кон в долг! Я знаю… чувствую – мне сейчас повезёт!

– Хо! Нет, дружище, – снисходительно хохотнул Кент. – В долг мы не играем. Если что ценное есть – портсигар или часы – покажи. Может и согласимся.

– У меня простенькие часы, – чуть не плача, пролепетал горняк и достал дешёвую луковицу на латунной цепочке. – Вот.

– Да, за такие и пятёрки жалко, – презрительно усмехнулся Спич. – Может, ещё чего есть?

Антон наблюдал через полуприкрытые веки сцену унижения незадачливого пассажира. Ворох радужных ассигнаций перекочевал с кона к братьям-разбойничкам, судя по всему, все сбережения горняка. Сам инженер лихорадочно шарил по карманам. Наконец, вынул и положил на столик тонкой работы серебряную брошь в виде бабочки.

– Вот, жене вёз, – трагическим голосом проговорил он. – В подарок.

– Полсотни за неё, – быстро произнёс Спич, аккуратно складывая купюры в стопку.

– Побойтесь бога! – взвился инженер. – В Дубостане я отдал за неё две сотни!

– Мы ж не в Дубостане, – оскалился Кент. – Здесь свои расценки. Хочешь, ставь за полста, нет – разойдёмся красиво.

– Ладно, ставлю, – решился горняк. – Я знаю, мне сейчас повезёт.

Бедолага явно рассчитывал вернуть проигранные сбережения, рискнув играть против опытных вагонных шулеров. Антону это надоело.

– Хватит. Господин инженер, уберите свою цацку. Порадуйте жену подарком, и бросайте играть, иначе останетесь вовсе без штанов. – Он властно забрал украшение с кона и протянул Реусу. И повернул голову к остальным картёжникам: – На этом игровой сезон считаю закрытым. Дайте отдохнуть хотя бы оставшееся время.

– Тебе не кажется, дружище Спич, что некоторые благородные господа считают себя очень умными, – обратился Кент к товарищу намеренно громко, так, чтоб слышали все присутствующие. – Или очень крутыми. Да, вот точно – крутыми. Видал, у него серьгу в ухе?

– Ага, дружище Кент, – поддержал товарища Спич. – Я слыхал, на западных границах бродяги сбиваются в стаи, грабят приграничные районы княжеств, режут мирных людей. При этом гордо называют себя рейдерскими отрядами и присваивают бандам громкие названия. Всякие там «тигры», «барсы», «леопарды». Там этих «кошек» больше, чем шавок у нас на Задворках.

– И теперь такой вот парень указывает, что нам делать, и что нам не делать?

Ант спокойно слушал издевательскую болтовню босяков. Выпили ребятки болтаны, теперь треплют языками. Что ж, бывает. Язык, он без костей. Но инженер, похоже, немало струхнул. Продолжать игру он больше не хотел и убрал брошь в карман.

– Действительно, господа, достаточно…

– Хватит, так хватит, – покладисто кивнул Спич, укладывая выигрыш в карман куртки. – Можно и отдохнуть. Покурим перед сном?

Теперь он смотрел прямо на Антона.

– Покурим, – тряхнул головой «гепард».

Все трое протиснулись из купе в узкий коридор. На боку Антона висел в ножнах широкий обоюдоострый клинок, какими обычно пользуются диверсанты. Оружие в умелых руках крайне опасное, но ни в Дубостане, ни в Идиллии на такие мелочи не обращали внимания. Здесь и револьвером в кобуре не очень-то удивишь. Сунги же всегда носили на поясе длинные ножи, считавшиеся частью национальной одежды, и, кстати, мастерскими ими владели.

Но Антон и не собирался доставать оружие.

Пока шли по коридору, он безбоязненно подставлял шулерам беззащитную спину. Обострившиеся рефлексы бойца позволяли интуитивно определять, чувствовать дистанцию до противника и их движение. Логика подсказывали – здесь, в узком, тесном пространстве, босяки в драку не полезут. И лишь вывалившись в тамбур, Ант резко развернулся спиной к стенке вагона и оказался лицом к лицу с преследователями. Зубы его уже сжимали мундштук папиросы. Спросил с ухмылкой:

– Спичек не найдётся?

– Конечно!.. – расплылся Кент. – Секунду, мой друг!..