Таське тоже поначалу помогло, но потом ее мужик Варьку на сеновале от души повалял. Пришлось женщине убирать средство, если хотела при муже остаться. Убрала. К лету снова люльку качала.

А семейство ткачей многочисленно… Может, хозяйка решила отдохнуть от чрезмерного внимания благоверного? Только тот оказался не в пример вернее Таськиного мужа и на сторону ходить брезговал.Я прошла в комнату и приступила к поиску. Осмотрела вазу, шкатулку, сундук и стену за ним, подняла половик, заглянула под кровать. Ничего.

Неужели настоящее расстройство? Странно, что нет других симптомов, такие болячки обычно любят компанию. Тут хочешь, не хочешь, а десятком риниров придется пожертвовать. Или травница, закончив работу, убрала? Если так, мужик должен был уже поправиться, но не зря же он так кулаки сжимает.

Все подходящие места я осмотрела, не положишь же тлеющую деревяшку под матрас или в сундук между бельем, так и до пожара недалеко.

Подталкиваемая ветром занавеска взлетела и опала. Теплый летний вечер, до темноты еще далеко, запахи свежевскопанной травы перемешивались с ароматом цветов. Я обшарила подоконник, раму и... В углублении между ставнями рука наткнулась на железную коробочку. Бабушка, как всегда оказалась права, сперва надо исключить очевидное.

Корешок все еще тлел, и почти незаметный дым проходил сквозь неровные пробитые отверстия и тут же рассеивался.Я осмотрела остальные окна в комнате, и достала еще две курительницы. Основательно, если бы не открытые окна, хозяев в один прекрасный день не добудились бы вовсе.Открыв коробочки, я от души поплевала внутрь. Затухая, корешки издали едва слышное шипение. Закрыв, я убрала курительницы в карман и вернулась в светелку.

— Все в порядке, — сказано было с улыбкой, но мою радость не спешили разделять. — На опочивальне сглаз. Переберётесь в другую комнату, и все сразу наладится, — повернувшись к Рее, я спросила. — Не хотите ли помочь господину магу?

Рея отрицательно замотала головой, и даже открыла рот для отказа, но вытащенная невзначай из кармана коробочка изменила ее решение. Отрицательные кивки сменились на утвердительные, женщина даже вскочила с лавки от усердия. И желания — оказаться подальше от домика ткача, которого так усиленно лечила.Ответы на любые вопросы, на самом деле, лежат на поверхности, в который раз убеждаюсь в этом.

Дом Керея мы покинули в полной тишине. Питриш вышел первым, лесорубы следом, потом на улицу юркнула травница. Рион схватил меня за руку и прошептал:

— Она не маг, раз не видит печать.

— Поблагодарим Эола за маленькие радости, — так же тихо ответила я.

В трактире лесорубы вернулись к прерванному ужину, Питриш занял место у стойки. Сев за столик я выложила перед Реей жестяные коробочки.

— Почему ткач? — спросила я.

— Выбрали дом позажиточней, — пожала плечами женщина.

— Что это? — спросил Рион.

— Лентяй-трава, ее дым отбивается всякую охоту к… к чему бы то ни было, — ответила я, парень фыркнул, выражая отношение к подобным народным средствам. — Почему вовремя не убрали? — я указала на курительницы.

— Всего не упомнишь, — пробормотала Рея. — Не успели мы…

— Мы? Кто еще в этом участвовал? — спросил парень, а мне сразу вспомнилось усталое и встревоженное лицо жены ткача.

— Вам-то, что за дело, господин чаровник? — развязно спросила Рея, — В Вышград на меня донесете? Да и ладно. А кто людей лечить будет, кто роды принимать? Сами что ли возьметесь? Все вам бы магам на нас травниц напраслину возводить…

— Лечить? Напраслину? — поднял бровь Рион.

— Да брось, чаровник, ничего бы с Кереем не сталось, охолонул бы с недельку и снова к женке…

Я достала из кармана тряпку, в которую было завернуто псише, и молча положила рядом с коробочками, прерывая браваду травницы. Если уж она собралась страдать за правду, пусть страдает за всю.

— Ваше?

Рея побледнела. Потом посерела. На нас оглянулись, Питриш нахмурился, но вмешиваться не стал.

— Воды, — попросила женщина и, не дождавшись разносчицы, стала заваливаться вбок, старательно кося глазами. Пожалуй, слишком старательно.

Но доиграть обморок до конца не смогла, в последний момент ухватилась рукой за лавку, чтобы не приложиться об оную головой. Так что, сочувствия не нашла не только у меня, но и у Риона. Чаровник щелкнул пальцами, и на ладони зажегся маленький огонек, отразившийся в глазах парня. Это подействовало лучше всяких уговоров.

— Это все Лиска. Племяшка моя, — я бросила взгляд на парня, но тот остался спокоен. — Она прошлым летом у нас тут появилась. Говорила, что Пелагеи дочка, сестры моей молочной.

— И вы ей сразу поверили? — удивилась я, у нас бы в Солодках годов пять прошло, прежде чем маслобойщик признал невесть откуда взявшегося сына. Пять лет работы на сыроварне, пять лет чистки сараев и сборки урожая. Неблагодарное это дело — набиваться в родню, работать заставят, вместо того, что бы дом отписать, да серебряными динами осыпать.