Разве кто-то из здешних жителей сможет понять мою боль от осознания себя автоматом для произведения ценного материала? И кто, кто из урмытов поддержит меня в желании посетить инкубатор и попытаться понять, какие из развивающихся эмбрионов мои, а какие нет? Какая мне разница до проблем Совета? Теперь, когда открытие миров поставлено на автоматический режим, ни один из Домов на этой планете не сможет нам более противостоять. И не осталось тех, кто знал, как по-настоящему управлять Домами, кроме невезучей меня… Не зря же все эти лже-тэйалии, почётные матки домов-ульев, дерутся между собой, пытаясь урваться кусочек чужого пирога. Если те, кто когда-то изменил строй на этой планете умели и знали всё, и развлекались таким вот образом, воюя друг с другом… То все новые дамы, приходившие в этот мир, не знали и не умели ничего. Только пользоваться тем, что дают… Объедками с царского стола, каплями богатств, когда рядом горы сокровищ.

И проснётся ли в Мороке и Яре отцовский инстинкт, если я расскажу им правду о том, что они оба давно уже как папочки кучи детишек? Ещё не выросших до того возраста, когда их выпустят в общество, но существующих и развивающихся… Впереди тяжёлый путь. По-настоящему тяжёлый. Посещение инкубатора. Для этого придётся ломать защиту. Вопрос, как? Попытка провести генетический анализ, который будет ли надёжным после того, как выхолащивается всё лишнее из хромосом только что оплодотворённой клетки? И как? Как без последствий и вреда для детей вытащить их из инкубатора? Выносить сама не смогу, организм теперь перенастроен только чуть ли не на круглосуточное зачатие, но не на вынашивание… Да и по пять-шесть эмбрионов одного возраста за один раз, регулярно изымаемых. Сколько там раз мы сексом с урмытами занимались? Память отказывает, а спрашивать Услада… Тошно. Тошно от одной только мысли, в какое болото загнала сама себя, когда поддавалась на страсть обоих урмытов. И не замечала в себе некоторых изменений. В желаниях и их количестве, к примеру.

Из одежды выбрала для себя джинсы и свободный свитер, играть в сексуальную искусительницу просто больше не могла. Как кого-то там искушать и раскручивать на секс, когда есть понимание, к чему это ведёт?

Выйдя из душевой комнатки в свои покои, мысленно велела Усладу убрать всё, что мне не нравилось — подушки и мягкие подстилки. Пытаясь отвлечься от страшных дум, наводящих на меня ужас, организовала пушистый ковёр на полу, от стены до стены. Молочно-белый, с приглушённо-красными цветами по краю. Попросила Дом устроить удобный диван у свободной стены, и плевать, что эта стена — дверь в соседнюю комнату. Приказала её заблокировать, как и пару других — на одной из них Услад по моему указанию повесил зеркало на постоянной основе. Добавила удобное кресло, перекрасила стены в светло-бежевый цвет и на этом успокоилась. А, значит, вновь вернулись тяжёлые мысли о том, как поступить… И… если честно, то я струсила. Жутко испугалась не решаемости проблем, и предпочла спрятать голову как страус в песок. Позвала Вия и Морока, решив пока не трогать Яра…

У меня столько нерешённых проблем. Вот разгребу их, и возьмусь за жизненно-важную, с детьми. Всё равно раньше, чем через десять месяцев можно и не рыпаться за эмбрионами. Без инкубатора они пока не выживут. И с этим придётся смириться. Как бы ни болела душа, и каким бы камнем на ней не повисло страшное знание…

Но вот выдержу ли я столько времени? Хороший вопрос, и выдержку придётся проверять опытным путём. И усваивать знания, максимально возможным объёмом. Есть вероятность, что среди склада всякого барахла, хранящегося сейчас в моей памяти, найдётся то, что пригодится для перекраивания самих основ этого дурацкого общества? И удастся ли их перекроить?..

Голова пухла от мыслей, идей, желаний… Рвалась и в инкубатор, прямо сейчас, и куда-нибудь ещё, подальше от этого мира… и вообще куда-нибудь, на воздух, туда, где не будет никого… И можно будет просто тихо сходить с ума. И никто не помешает мне в этом…

— Вий, Морок, — бледно улыбнулась мужчинам, которые появились на пороге. — Я подумала, и решила перенести разговор… — сжала пальцами виски, голова вновь разболелась. — Что-то мне как-то нехорошо… Пойду, погуляю… наверное…

— Ева! Что расшатало твоё настроение до такой степени, что снова требуется подпитка, чтобы восстановить равновесие? — с досадой глядя на меня, поинтересовался Вий.

Понять его можно было, выглядел он до сих пор неважно… И внеплановое вмешательство явно не порадовало его.

— Я сделаю, — мрачно произнёс Морок и подошёл поближе.

— Спасибо, сама справлюсь! — процедила сквозь зубы и попыталась увернуться.

Совершенно не хотелось, чтобы первый урмыт прикасался ко мне.

— Ева, — более мягко обратился ко мне Вий. — Вмешательство необходимо, если не хочешь возвращения состояния безумия и ломки личности.

— Я понимаю, — хмуро посмотрела на мужчин, задержав обиженный взгляд на Мороке. — Но не хочется…

— Но, надо! — Вий был убедителен и настойчив.

— Хорошо, если ты составишь мне компанию в прогулке, — с вызовом глянула на бесстрастного Морока. — Тебе, Вий, тоже следует расслабиться и отдохнуть… Слишком много сил потратил и на меня, и на Яра…

Да, этим предложением накаляла обстановку. Но… слишком мне не нравился тот раздрай, что вносил своим поведением Морок, и те интриги, что проворачивал Вий, которые к этому поведению приводили… И очередное «но». Если бы не Вий, то кто-нибудь другой. На самом деле, ревнивцам даже повода зачастую давать не нужно. Нашёл бы Морок к чему и к кому приревновать. И если не излечится от этой болезни, то и не знаю теперь, как в дальнейшем сложатся наши с ним отношения. Потому что есть вещи, которые простить тяжело… И это не измена.

Сложнее простить предательство и неумение поддержать в трудный момент. Получится ли у меня? Тяжело предсказать. Пока прощать не хочется, и обида горит ярко, не думая затухать. Вот и попробовала поддеть бесстрастного сейчас первого урмыта тем, что первое в голову пришло. Глупо, наверное… Но, очень хотелось. В отместку за непонимание. Веду себя как обиженный ребёнок, и справиться с эмоциями не получается. Возможно, потому что очень дорог мне был Морок… Ведь был момент, когда я считала, что влюблена в него. А вот сейчас, уже ни в чём не уверена.