Когда я увидела записку о выселении, приклеенную к моей двери, то собрала сумку, взяла ноутбук и тронулась в путь, оставив матери записку, что уезжаю.

Ну, а сейчас прошло уже столько времени, а я так и не услышала писка извещения о входящем СМС или звонка от мамы.

Не знаю, почему, но я думала, что она мне позвонит, умоляя вернуться.

Хотя ответ был очевиден. Деньги. Вот почему.

Я была больше двенадцати часов в дороге, а так и не получила весточки от неё.

Чёрт, кого я обманываю?

Она, наверное, ещё даже не была дома. Для неё было совершенно нормальным просто исчезнуть на несколько дней.

Господи, что же я делаю?

Меня передергивает при мысли о том, как там моя мама. Она такая разная. В её жизни постоянная череда новых людей. Она даже никогда не встречается с парнем больше месяца.

И считает себя хиппи.

Если честно, то я имею в виду другое слово, но оставлю его при себе. Она же, в конце концов, моя мама.

Дворники со скрипом работают, и я вздрагиваю оттого, что они почти не справляются с падающим снегом. Я стараюсь ехать аккуратно по заснеженной дороге, так как практически ничего не вижу из окна.

Я снова проверяю свой телефон, и навигатор опять извещает меня, что я всё также в двадцати минутах от города.

Как такое, вообще, возможно? Я что застряла в бермудском треугольнике земли перевертышей?

О, мой бог. Я смотрю на спидометр и вижу, что еду со скоростью пятнадцать миль в час.

Нажимаю на газ, чтобы набрать скорость, но мои шины не согласны. Я жму ещё раз, и машина дергается, вращаясь на дороге.

– Эдит, соберись! – Ору я машине, но она опять меня не слушает.

Мы попадаем в металлический рельс ограждения и скатываемся по заснеженному холму, пробив его.

Мы скользим вниз, и это путешествие длиною всего в несколько секунд кажется мне часами, пока машина резко не останавливается.

Я ударяюсь головой о рулевое колесо, и боль простреливает всё моё тело. Холодный воздух прокрадывается в салон, и холод окутывает меня. Я силюсь открыть глаза, но не могу. Стекло в машине разбито и она дребезжит. Я молюсь, чтобы мы не скатились еще дальше вниз. Не думаю, что я смогу выдержать ещё одного спуска.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь втянуть воздух в легкие, но холод прожигает меня насквозь. Чёрт, я же замерзну здесь до смерти.

Следы от шин на дороге явно никто не увидит, так как их, скорее всего, уже засыпало снегом. Теперь уже нижнее белье с медвежатами, которое я надела в дорогу не выглядит таким милым поступком. Я думала, что было бы символично надеть его в город перевертышей, но теперь, когда они найдут моё тело и увидят моё белье, точно придут в ужас от того, что двадцатилетняя женщина носит такое.

Выхода нет, мне надо как-то спасать себя.

И я, открыв рот, издаю дикий крик, надеясь, что кто-то услышит меня.

Но всё что я слышу в ответ, так это звук усиливающегося ветра. Холод оседает в моих костях. Перед глазами всё становится черным, и я проваливаюсь в забытье.

Глава 2/ Блю

Снегопад усиливается, и я не знаю, как долго он будет продолжаться. Население уже предупредили, что это будет самый худший снегопад, который мы видели за последние двадцать лет.

Поэтому я решил принести дополнительных дров из сарая.

Как только я добрался до крыльца, то услышал вдалеке громкий крик, после чего послышался звук аварии. Бросив дрова, я спрыгнул с крыльца, обратился в свою животную форму, и мои лапы понеслись по снегу в сторону звука.

Сейчас особо опасное время года, чтобы быть на дорогах, поэтому я надеюсь, что кто бы это ни был – с ним всё нормально. Я бежал по лесу, пытаясь определить, где я слышал шум.

Я живу далековато от дороги, но мой слух очень хороший даже в человеческой форме.

Когда я почти достиг места, то вновь услышал звук женского крика. Этот крик послал волны паники вниз по моему позвоночнику, и я побежал ещё быстрее.

Оказавшись внизу холма, я увидел старый потрепанный автомобиль, который перевернулся набок.

Я рванул к машине. Как только я добрался до нее, то увидел внутри девушку. Окна в машине были разбиты, и девушка вся была припорошена падающим снегом.