— А ты не заметил в них чего-то особенного?

— Нет. Они просто вели себя не как воины, а как склочные базарные бабы.

Беллатор наклонился к брату.

— Сильвер, вспомни барона Оттавио. У них не было ничего общего в поведении?

Тот призадумался.

— Вроде нет. Понимаешь, когда нужно идти в битву, как-то не до сравнений. Да я об этом и не думал.

— Они не вспоминали графа Контрарио? Думаю, это его длинная рука. Кто-то же настраивает их против нас?

— Несомненно, настраивает! — Сильвер сердито тряхнул головой, рассыпав по плечам кудрявые волосы. — Эта битва выиграна, но с неоправданными потерями, их вполне можно было избежать, веди отступники себя как подобает. Если так пойдет и дальше, страна не продержится и года. Имгардцы нас попросту раздавят и превратят в рабов. Если полностью не уничтожат.

— Ты сказал об этом отцу?

— Да! — это было сказано с досадой.

— И что? — Беллатор уже знал ответ.

Сильвер сжал челюсти так, что заходили желваки. Сквозь зубы ответил:

— Он меня почти не слушал. Смотрел куда-то вдаль. Мне кажется, дела государства ему неинтересны.

Беллатор отпил вина из высокого бокала и мрачно подтвердил:

— Да. Он забросил страну, забыл свои государственные обязанности и занимается только своими ублюдками и Зинеллой. Он потакает им во всем.

Они переглянулись, не рискуя говорить о том, что их мучило больше всего. Вполне возможно, что и у этих стен есть уши.

— Ты считаешь, что Зинелла и впрямь любит отца? — Сильвер скептически щелкнул шершавыми от рукояти меча пальцами без колец.

Беллатор поднял обе руки в извинительном жесте.

— Не думал и не думаю. Зинелла не принесла почти никакого вреда стране за эти годы только потому, что за ней пристально наблюдали. И не выпускали дальше ее покоев. Она была постельной игрушкой и не более.

— А что случилось теперь? За ней не наблюдают?

— Наблюдают. Но во дворце становится все больше ее сторонников. И отец этому активно способствует. Он опоен и околдован. И мы оба знаем, кто тому виной. Контрарио становится все сильнее и враждебнее. Ты убедился в этом сам.

— Граф Контрарио опасный противник, но имгардцы опаснее во много раз.

— Конечно, с этим никто не спорит. Но Контрарио ничего не стоит занять наше место. А будет ли это хорошо для государства? Непременно вспыхнет междоусобица, и тогда Терминус можно будет брать голыми руками.

— Но наше место можно занять, лишь устранив нас всех троих. Попросту убить. Ты это имеешь в виду?

— Конечно. В принципе, нас нетрудно отравить. Отец опоен, но жив. И только потому, что живы мы с тобой. Контрарио нет смысла убирать его одного, потому что в этом случае наместником становлюсь я, и Зинелла тут же не только вылетит из дворца, но и будет обвинена в государственной измене и убийстве наместника. А это смерть, публичная и жестокая. Она же не дворянка, и ее вполне можно сжечь на рыночной площади. А потом можно будет добраться и до ее братца.

Сильвер задумался.

— Ты думаешь, что Контрарио попытается убить нас всех сразу? Но это трудно сделать.

— Не так уж и трудно. Ты уже ощутил на себе его силу. Как ты думаешь, мог кто-то из отступников пустить тебе стрелу в спину?

Сильвер поежился.

— Вполне. Мне кажется, и пускали. Но на мне прочные доспехи, обычной стрелой их не пробьешь.

— Вот видишь! Могли и мечом в спину ударить.

— Мою спину защищают доверенные воины.

— Отступники тоже были надежными. До поры до времени. Нет, здесь что-то есть, но я пока не могу понять, что именно. Но пока у Зинеллы нет яда, она как змея без зубов. Но вот если он появится… — И Беллатор с силой ударил кулаком по столу, отчего задрожала стоявшая на нем посуда.

— Если появится? — Сильвер едва успел спасти от падения стоящий на краю бокал. — И кто в этом будет виноват?

Беллатор с укором посмотрел на брата.

— Ты прекрасно знаешь, в чем проблема.

— Алонсо? — Сильвер нахмурился. — Но мой друг почти не встречается с отцом. И он никогда меня не предаст. Так же, как и я его.

— Ты не можешь запретить отцу приехать во дворец, навестить сына. Он его наследник, как-никак.

— Не думаю, что Алонсо каким-то образом может быть замешан в интригах своего папаши! — Сильвер сердито посмотрел на брата.

— Нет, конечно, я ни в чем не подозреваю твоего друга, Сильвер, — тихо вымолвил Беллатор. — Но лэрд Патрем хитер и изворотлив. Кто знает, что он может выдумать, чтоб встретиться с Зинеллой? Если так пойдет и дальше, скоро всем во дворце будет заправлять эта тупая и наглая фаворитка. С попустительства отца. А он одурманен. И как это делается, я не понимаю. Всю его еду и питье проверяют.

Сильвер поднял руки вверх в извинительном жесте.

— Я воин и в интригах не силен. Тут тебе и карты в руки, братец.