– Хорошее дело, прибыльное.

– Когда ты только перестанешь по зернышку клевать и займешься чем-то стоящим.

Паша ненавидел это вечно пренебрежительное отношение, оно поддевало его. Наверное, потому и занимался с самого детства исключительно тем, что могло вывести отца из себя, что хотел одобрения и признания. Разумеется, никакого одобрения не получал. Но со временем он нашел-таки свою нишу и научился держаться в определенных рамках, а также перебрасывать отцовское недовольство через себя.

Растянул губы в улыбке и сказал:

– Когда стану таким же как ты.

Старым. Это не прозвучало, но было без слов понятно.

Отец смерил его взглядом, процедил нечто непечатное и отвернулся.

Теперь можно было со спокойной душой уходить. Паша обвел глазами зал, Мила увлеченно чесала языком в дальнем углу с какими-то подружками, в его сторону даже не смотрела. Вот и отлично. Белый пошел к выходу, на ходу вызывая своего водителя, чтобы тот подал машину ко входу.

Здесь ему было невыносимо скучно.

А то, что он задумал?

Неееет, то было не скучно, бл***! Так нескучно, что его аж потряхивало от нетерпения.

глава 40

Ночь в поезде кажется бесконечной и какой-то сюрреальной. В замкнутом пространстве купе как в консервной банке или в космосе. Как будто ты внутри, а весь мир где-то там, за пределами. Кристину не раз посещала эта ассоциация, наверное, потому она и не любила поезда. Да еще такие ползуче медленные.

В прошлый раз, когда Игорь брал ей билет на скорый, он шпарил без остановки, а сейчас они кланялись каждому столбу. Сначала, конечно, раздражало, но потом она притерпелась, убаюканная неспешным стуком колес, и уже не просыпалась, когда поезд останавливался на очередной станции, а только плотнее накрывалась простыней и отворачивалась к стенке, чтобы не беспокоил свет фонарей.

И снова ныряла в вязкую дремоту.

Супружеская пара, занимавшая два места в их купе, сошла где-то на полпути, Кристина не имела понятия где. Ее в тот момент больше всего волновало, чтобы они перестали возиться и шуметь и дали ей по-человечески поспать. Но если бы! Они же встали заранее, шуршали, стучали полками, туда-сюда ходили и все время переговаривались шепотом. Успели даже переругаться.

Это так бесило, их бубнеж иглами вонзался в ее сонный мозг. Еще немного, и точно подскочила бы и вызверилась на обоих, но как раз, когда ее терпение было уже на исходе, говорливые супруги ушли, и в купе наконец-то воцарилась долгожданная тишина.

Кристина закатила глаза от облегчения и полезла глянуть, который час. Надо же, оказалось, не так уж и поздно, всего около часа ночи, а прибытие у нее в 6.20. До утра еще далеко, можно спать и спать, и спать, все равно больше ничего не хотелось.

Правда смутная тревога на грани сознания не оставляла ее. Не давал покоя тот мужик - попутчик, спавший над ней на верхней полке. Но он лежал там тихо, даже не храпел, и вообще, вел себя с самого начала незаметно и скромно. Она еще покосилась верх с подозрением, но мужик вроде никаких попыток приставать не предпринимал.

Поезд снова тронулся, мерно покачиваясь и постукивая колесами, и Кристина успокоилась. Пришел сон.

***

Снилось, что она снова маленькая. Сидит на полу и рисует цветными карандашами, а рядом мама. Ее Кристина не могла четко разглядеть, но мама двигалась где-то сбоку, говорила, ее темно-синий бархатный халат, запах крема для рук, который так нравился Кристине, все это ощущалось прямо как наяву.

Только одно было странным, они были не дома, не у нее в комнате. Кристина сидела прямо на белом песке посреди какой-то пустыни, вдалеке черные скрюченные деревья. Но мама тут, значит, все хорошо.

Рисунок у нее получался интересный и странный. Кристина сама не могла понять. Спросила маму:

– А что я рисую?

Та ответила:

– Ты рисуешь свою жизнь, - и погладила ее по голове.

Жизнь? Девочка Кристина никак не могла понять, какая тут жизнь, тут же одни цветные каракули. Но мамины руки были такие теплые, и ей было так приятно...

Внезапно словно порыв ветра пронесся, выдергивая в ее из сна.

Шум. Очень тихий. Просто отъехала в сторону дверь купе.

Кристина разом проснулась и настороженно замерла, вцепившись в простыню. Почему-то стало очень страшно. А через секунду в купе беззвучно вошел мужчина.

Воздух как будто мгновенно остыл, ее бросило в дрожь от холода, а когда мужчина провел рукой по волосам, повеяло колючей метелью. Был только один человек, который...

И она его узнала.

***