– Сколько солдат у китонцев?
– осмотрев все эти сооружения, спросил я у командовавшего Южной армией Топа Атау.

– Около пятисот человек.

– Немного, - прокомментировал это Титу Атаучи, - До только попробуй их возьми…

– Взять-то можно, - ответил Аток, - Да только каковы будут наши потери?

– Обычно такие крепости берут либо хитростью, либо предательством, - прокомментировал все это Титу Атаучи.

А я, глядя на эту крепостишку, жалел, что нет у нас пока нормального оружия… Эх, были б у меня нормальные горные пушки, да с осколочными снарядами или шрапнелью… устроил бы я им веселую жизнь… Но чего нет - того нет. Из имеющихся пушек туда стрелять невозможно - да и толку от нескольких ядер не много будет. С соседних гор стрелять тоже бесполезно - на таком расстоянии что из пушек, что из наших эрзац-винтовок попасть можно исключительно случайно. Да и спрятаться от обстрела несложно. Попробовать заслать туда диверсантов? А есть ли люди с достаточной подготовкой? Стоило узнать… Впрочем, решение этого вопроса решено было отложить на следующий месяц, так как вряд ли удалось бы покончить с остатками мятежников за пару дней.

Месяц Сева встретили по всем правилам. Жертвоприношения из храмовых запасов, обращения к богам, пиршество… Как и везде, на праздник собралось практически все взрослое население города - но было явно видно, что празднику они не очень-то рады. Что ж, вполне понятно… А на следующий день, 2 день Месяца Сева, утром начался суд над главарями мятежников. Специальный судья из Куско зачитал обвиняемым - главным из которых был Руминьяви - обвинение в измене Сапа Инке (что, помимо всего прочего, было нарушением заповеди о запрете лжи), самовольном захвате власти в уну Кито, организации мятежа с целью отделиться от Тауантинсуйу и многом другом, что удалось хоть каким-то образом привязать к их деяниям. После чего начиналось разбирательство, где судьи пытались установить степень виновности того или иного из мятежников и определить достойное их наказание. Наконец после долгих обсуждений под вечер суд вынес свое решение. Руминьяви и еще семьдесят человек (часть которых, впрочем, еще сидели в горной крепости) представителей знати казнить через повешенье. Генералов Укумари, Кискиса и еще почти две сотни представителей знати выслать из Тауанинсуйу. Их семьи сделать крестьянами и выслать в удаленные области Тауантинсуйу. Тысячников и сотников Северной армии разжаловать и вместе с семьями выслать в удаленные области страны, сделав крестьянами. Остальных солдат исключить из армии и отправить по домам.

***

(Тауантинсуйу, Кито. 24-28 августа 1529 года)

На следующий день состоялось награждение отличившихся в боях с китонцами. В зависимости от ситуации, награда могла сильно различаться. Кто-то получал украшения из серебра или даже золота. Кто-то - вторую жену, обычно из дочерей мятежников или жен казненных, но в отдельных случаях - особо отличившимся - и из ‘дев Солнца’. Кто-то получал новые должности - повышение по званию или, для простых солдат, назначение десятником. А кто-то и становился ‘инкой по привилегии’.

После чего на военном совете подвели итоги прошедшей войны - в том числе, по использованию нового оружия. Генералы, как оказалось, были в полном восторге. Еще бы - разгромить двадцати двухтысячную армию, потеряв убитыми и ранеными лишь семьсот человек. При вражеских потерях в тринадцать тысяч - такого прежде и не снилось! Пришлось малость вернуть генералов с небес на землю, указав на очевидные недоработки. Несмотря на то, что все солдаты Громотрубной армии учились стрелять, во время боев многие стреляли не во врага, а лишь ‘в сторону врага’. Часто открывали огонь слишком рано - и в результате палили в белый свет как в копеечку - или ж, наоборот, слишком поздно - в результате попадая под ответный обстрел. Фактически за месяц похода сожгли запас пороха, равный его почти годовому производству - а это означало, что если начнется затяжная война - начнутся проблемы… Оружие показало себя тоже не очень - были случаи разрыва как пушек, так и барабанов и стволов винтовок и картечных ружей, задержки выстрела. Как правило, не обошедшиеся без жертв. Кроме того, были случаи, когда при приближении противника солдаты бросали винтовки или ружья и, схватив топоры, бросались в схватку. Отрицать эти недостатки никто не стал - согласились, что действительно проблемы были и нужно не допустить их повторения в будущем.

А еще через день приступили к решению вопроса с китонской крепостью. Для начала - больше по традиции, чем в надежде чего-то достичь - отправили мятежникам посла с предложением сдаться - от чего они, естественно, отказались.

– И на что они надеются?
– выслушав доставленный ответ, сказал Титу Атаучи, - Всю жизнь в крепости не просидишь…

– Может быть, рассчитывают на новое восстания?
– спросил один из присутствующих ‘десятитысячников’.

– Какое новое восстание?
– усмехнулся Титу Атаучи, - У них больше нет армии, нет запасов оружия, а ополченцы с дубинками ничего не смогут сделать армии даже если б у нас не было громовых труб. А никаких союзников у них нет. Или есть?

– На что б они не рассчитывали, мы должны поскорее покончить со всем этим, - ответил я, - А союзников у них не должно быть… Неоткуда…

Тщательно изучив вражеские укрепления, мы собрали небольшой совет, где предстояло определиться с тактикой их штурма. После недолгих обсуждений все пришли к однозначному выводу - днем туда соваться не стоит и пытаться. Задача близкая к безнадежной. Однако устраивать ночной штурм генералы тоже не горели желанием:

– Что, боги запрещают воевать ночью?
– с усмешкой спросил я, от Уаскара про такое мне ничего известно не было, потому был уверен, что такого запрета нет.

– Нет, не запрещают, - не разочаровали меня генералы, - Но кто воюет в темноте? Почти никто из наших воинов не сможет воевать ночью.*(76)

Твою мать! Услышав это, я сразу вспомнил про штурм Лимы армией Кисо Юпанки. История показала тогда, что против ночных атак конкистадоров инкская армия оказывалась практически беззащитны - солдаты просто не умели воевать в таких условиях. Как я мог забыть про такой важный -факт???