Вокруг домов бегали люди, животные, тени меняли свое положение. Полина признала свою маму, а потом и отца. На душе стало томительно грустно. Как всегда, в таких ситуациях появилась мысль, а как было бы, если бы они сделали по-другому. Каково Генри, у которого помимо родителей есть еще братья и сестры. Их еще жальче. Так же подумала она и о том, что через нее Генри попал в эту ситуацию. Если и ему придут в голову те же мысли, то недалеко и до ненависти.

Полина усилием воли выбила из головы дурацкие мысли. Не стоило их думать. Тем временем голограмма показывала начало следующего дня. Ее отец и отец Генри начали утро с готовки на открытом огне. Сэм Макдауэлл ходил с ружьем, а отец Полины не отходил от костра. Высыпали сестры и братья Генри. Они кружились поблизости от мазанок. Потом все быстро забежали внутрь, на завтрак. В этот момент, на мазанки упала тень, и в экран попал мощный четырехвинтовой конвертоплан. Люди в серых одеждах быстро забежали в мазанки. Мориц замедлила воспроизведение и еще приблизила картинку.

Серые люди были одеты в униформу и вооружены. Они вытолкали из домиков семьи Громовых и Макдауэллов. Она увидела, как ее отцу прикладом ударили в спину за то, что он пытался оградить детей от грубого обращения. У Полины выступили слезы и сжались кулаки. Мориц перевела камеру на конвертоплан, выбрала контекстное меню на нем и выбрала пункт «отследить маршрут». Фиолетовая полоса прочертилась по удалившейся перспективе земной поверхности. Конвертоплан отправился в Европу. Сделал посадку недалеко от Ниццы. Во время посадки его никто не покидал. Потом взлетел и отправился прямиком в Гренландию. Достигнув северной оконечности, аппарат сел.

Полина была уверена, что им удастся увидеть, куда высадили ее родителей и семью Генри, но не тут-то было. Над наблюдаемым районом возник большой черный круг, закрывший минимум двести километров в диаметре.

– Черт! Что за гадость!
– Воскликнула Мориц.
– Они провели нас!

– Мы хотя бы знаем, что они в Гренландии. А спутники следят только в оптическом диапазоне?

– Нет, разумеется.
– Мориц выбрала тепловой режим.

Он тоже оказался закрытым для наблюдений. Режим электромагнитной активности оказался бесполезным из-за помех. Филиппос упорно не хотел сдавать местоположение своей базы.

– А ты можешь найти информацию по всем подводным базам в тех краях?
– Полина поняла, что Филиппос не оставит им шанса найти его таким способом.

– Эээ, могу, наверное. Надо сделать запрос.

– Не надо. Лучше скажи, откуда ее можно почерпнуть и я найду ее без запросов.

– Блин! Я все время забываю, на что ты способна. Разумеется. Научный отдел, раздел «Морские исследовательские станции».

– Нам с Генри надо попасть во внешний мир.

Полина хотела сказать еще что-то, но тут, по хриплой древней громкой связи, раздался еле узнаваемый голос Ягло.

– Алекса, мы подключили программатор. Извольте убедиться.

Мориц решила, что оставлять мужчин одних с такой опасной игрушкой не стоит. Полина придерживалась того же мнения. К тому же, она единственная испытала его работу на себе и могла дать какие-нибудь ценные указания. Когда они зашли в «ленинскую» комнату, то стали свидетелями подготовки превращения Томаша Фирека в сверхчеловека. Степан затягивал струбцинами голову Томаша.

– Так пойдет?
– Спрашивал он каждый раз когда делал оборот винта.

Томаш дергал головой, чтобы проверить надежность закрепления.

– Еще чуть-чуть.

– Бесполезно, она у него сминается.
– Пошутил Ягло.

– Мягкая, как твой язык.
– Ответил Томаш.

– Томаш, ты все взвесил?
– Спросила серьезно Мориц.

– Да, а что мне может грозить? Я так понял, что если не пользоваться сверхспособностями, то и последствий не будет. У нас есть человек, который научит, подскажет. Правда, Полина?

– Да, разумеется, помогу, чем смогу.

– Ладно, рассказывай, что делать дальше.
– Попросила Мориц.

– Надо сидеть неподвижно и смотреть на яркий свет. Программирование происходит светом, через зрительный нерв. Как сказал Блохин, это самый короткий путь в мозг.

– Еще раз спрашиваю, Томаш, ты готов?

– Всегда готов!

– Включайте.

Аппарат беззвучно включился. Зажегся свет. На обратной стороне программатора, на экране появились командные строки. Каждая строка соответствовала по названию программе, записываемой в память человека. Предлагалось выбрать, какую способность записать. Алекса выбрала «Слух». Программатор начал запись, отмеряя проценты в обратную сторону. Потом выбрала «Зрение», «Ночное зрение», «Аналитика», «Бум эритроцитов», «Устройство и особенности техники, используемой Сетью». Занесла палец над программой «Готовые приемы вербального убеждения» и убрала. Полина заметила ее нерешительный жест. Она была согласна с Алексой, не стоило кому-то в их команде обладать сверхсильным даром убеждения. Других программ больше не было. Ни ускоренного метаболизма, ни равновесия, ни чтения азбуки для слепых, или выискивания нужного смысла в тексте. Здесь было только то, что имелось у Блохина на то время, когда Полина попала к нему на экзамен.

– Алекса, мне что-то не нравится вся эта история с программатором. Здесь нет ничего, что могло быть так напугать Блохина. Те умения, что он оставил в нем, не принесут нам конкретного преимущества.

– А что если он завуалировал названия. «Слух» на самом деле не сверхслух, а что-то другое.
– Предположил Степан.

– Сомнительно. Если этот аппарат не трогали, то и программы там должны были остаться те же. Все свои невероятные способности, Блохин скинул мне на Ликидосе.

– Меня раскрутит кто-нибудь?
– Жалобно попросил Томаш.