– Монах? Наш монах?– Спросил кавалер.

– Не наш, злой монах.

– Какой ещё злой?

– Не знаю какой, на взгляд простой, а туфли у него как у богача, не сандалии и не деревяшки. И говорит он тихо и кротко, но опасен как змея.

Теперь кавалер уже не был так недоверчив:

– Злой монах, говоришь? – Задумчиво переспросил он.– Ладно, возьми шар, погляди в него.

Агнес кивнула и бегом кинулась за другими людьми Волкова, что уже шил от собора в трактир.

– Ведьма, она господин, ох ведьма,– начал Ёгвн,– я вот…

– Молчи, дурень, стоишь, орёшь на всю улицу.– Оборвал его кавалер.– Пошли к художнику.

Художник был беден и молод, Волков, оглядел нищий его дом и хотел уже уйти, но художник, упросил его не уходить. Говорил, что нарисует герб на бумаге, и если господину рыцарю понравится, то и щит его разрисует.

Он был первый, из посторонних, кто назвал Волкова «господином рыцарем». И «господин рыцарь» согласился. И не пожалел о том.

– Каков будет щит?– Спрашивал художник и тут же начинал рисовать.

– Кавалерийский треугольник.

– Цвета: Один? Больше?

– Два. Голубой и белый,– отвечал кавалер, не задумываясь.

– Мудрый выбор, лазурь, серебро. Лазурь – небо, верность честность. Серебро – благородство и чистота. Как рассечём?

– По горизонту, белый – сверху.

– Мех, пояса, перевези?

– Лишнее. Коршуна, чёрного коршуна рисуйте. Одна колдунья звала меня коршуном.

– Господин, коршунов, орлов, кречетов и соколов на щитах много.

– Да? – Кавалер на миг задумался. – А вороны часто встречаются?

– Нет, не часто, никогда не видел, прекрасный выбор, ворон символ мудрости и течения времени.

– Рисуйте ворона, а в лапах он должен сжимать горящий факел, так хотел архиепископ.

– Итак, черный ворон с горящим факелом на лазурном поле, с серебряным небом,– закончил рисунок художник.

Волоков внимательно смотрел на него и был доволен:

– Сделайте ворона пострашнее.

– Сделаю ему рубиновое око.

– Ёган, дай художнику щит. Хочу забрать его завтра.

– К утру лак высохнет, будет готов, с вас два талера, господин.

Волков молча достал монеты.

– Господин рыцарь, а не желаете себе ещё штандарт с гербом, и сюрко в ваших цветах, для ваших людей?– Предложил художник.– У меня есть хороший портной и белошвейка. Всё будет красиво.

– Да, мне это нужно.– Согласился кавалер.– Штандарт и пару сюрко.

– Попоны для коней в ваших цветах.

– Лишнее.

– Тогда с вас ещё четыре талера. И работы займут три дня.

– И ни днём больше,– сказал Волков и снова полез в кошель.

Пировал он со своими людьми, за столом были все, кроме Агнес. Можно сказать, что кавалер был счастлив. Он заказал музыкантов.

И благосклонно принимал тосты и от Сыча и от Полески. Особенно его радовала, ворчливая зависть пьянеющего Рохи.

– Чёртов, мошенник,– после каждого тоста негромко добавлял Скарафаджо,– надо же, сам архиепископ ему шпоры повязывал.

Или:

– Чёртов, ловкач, как он так умудрился, надо же! Проныра! Вот, что значит дружить с офицерами.

А Брунхильда раскраснелась от вина и поглядывала на него уже не столь злобно как совсем недавно. А Ёган и вовсе гордился так, как будто это он стал рыцарем. Орал больше всех, был уже изрядно пьян.

А кавалер не пил, так отпивал для вида. Он был неспокоен. Рыцарские шпоры вещь, безусловно, прекрасная, но епископ свою часть сделки выполнил, и теперь очередь была за Волковым. А ему очень, очень не хотелось лезть в чумной город, откуда ни кто не возвращался. И шпоры после таких мыслей уже не смотрелись такими блестящими.

«Ничего, ничего,– уговаривал он сам себя,– главное в любой компании, это правильно подготовится к ней».

Но все самоуговоры не отгоняли тревогу. А тут к столу подошёл трактирщик, улыбался, очень был доволен выручкой от пира. Он нёс полувёдерный кувшин вина, запечатанный сургучом, на кувшине стояла печать какого-то монастыря.

– Велено передать вам господин кавалер,– с улыбкой и поклоном произнёс трактирщик.– Монахи принесли, говорили, что вино двадцатилетнее. От их ордена, вам в честь акколады. И принятия вас в круг рыцарей Господних. Прикажете открыть?

Он стоял и держал тяжёлый кувшин, за столом все оживились, Сыч орал, что надо открыть, Рудермаер даже протянул кружку, но кавалер не торопился, спросил:

– А что за монахи были? Какого ордена?

– Мне этот орден неизвестен.– Отвечал трактирщик. И повторил.– Велите открыть?