Час спустя мы были все в пыли и совершенно обескуражены, но не потерявшие надежду. Это одна из вещей, которые мне нравятся в этом парне. Он не сдается. Готов ко всему, будь то погоня за карманником или поиск параноидальной женщины, которую он встретил в лифте.

– Давай попробуем на кухне, – предложила я.

Он странно на меня посмотрел.

– Ты сегодня что-нибудь ела?

– Бублик с латте около десяти, – я глянула на свои часы. – Охренеть, уже шесть?

– Мне показалось, я слышал, как урчит твой желудок. Пошли. Я сделаю тебе сэндвич, – он протянул мне руку, и я охотно ухватилась за нее, позволяя с радостью проводить меня по коридору на кухню. – Окорок со швейцарским сыром подойдет?

– Это было бы здорово, – ответила ему. – Хочешь, я порежу одно из тех яблок из корзины с фруктами?

Он кивнул и странно на меня посмотрел.

– Единственный человек, который режет для меня яблоки – моя сестра, – доложил он. – Я думаю, вы двое очень понравитесь друг другу.

Смущение запузырилось в моей груди.

– Хочешь сказать, когда я не обвиняю ее в том, что у нее есть муж-развратник, прежде чем выяснить, что трахалась с ее братом? – состроила гримасу. – Я до сих пор не могу поверить, что сделала это.

– Уверяю, ее это не будет волновать. Вот, смотри.

Он вытащил свой телефон из кармана и нажал кнопку «включить», затем прокрутил свои текстовые сообщения.

– Это произошло, когда ты была в туалете.

Я посмотрела на экран и почувствовала, что глупая улыбка расплылась на все мое лицо.

«Я тут встретила цыпочку, с которой ты трахался прошлой ночью. Милая! Может немного сумасшедшая, но милая».

Я прокрутила вниз, чтобы увидеть ответ Ноя, надеясь, что это нормально.

«Хорошо. Я просто без ума от нее».

Подняла глаза вверх, чтобы увидеть, как он улыбается мне, и моя собственная улыбка стала ещё шире.

– Ты без ума от меня, да?

Он протянул руку и заправил мне прядь волос за ухо.

– Не позволяй этому вскружить тебе голову.

Я хотела, чтобы он поцеловал меня, но сейчас это казалось неуместным. Сейчас все внимание стоило отдать обеду и хомяку.

И что-то теплое и твердое в груди подсказывало мне, что будут другие возможности для этого поцелуя. Что бы ни случилось с Бартоломью, мы пройдем через это вместе.

Ной вернулся к бутербродам, и так как я не увидела на столе стойки для ножей, я выдвинула ящик, чтобы отыскать там что-то, чем можно было бы нарезать яблоко. Обнаружила ящик, заполненный прихватками, а другой – пакетами для завтрака и фольгой.

– Фольга, – прошептал Уотсон. – Ему нравятся блестящие штучки.

– Где еще мы видели что-то блестящее? – Харлоу кивнул и стал задыхаться.

Мой мозг перемотал назад, а затем быстро вперед изображения: серьги, обертки от хот-догов, инструменты Ноя. Когда я добралась до изображения камина, я замерла.

Вспомнила место на стене, где одеяло из обсидиана образует мерцающее ночное небо. Моя рука упала с ручки ящика, и я бросилась в гостиную, прежде чем додумала эту мысль до конца.

– Лекси, – позвал Ной. – Ты в порядке?

Я смотрела на камин, позволяя своему взору медленно двигаться от камня к камню, от закоулка к закоулку, снизу вверх...

– Боже мой, вот его хвост!

Мой крик заставил Ноя вырваться из кухни, чтобы увидеть, куда указывает мой палец. Он с удивлением остановился позади меня.

– Как же он...

– Они могут лазать, – объяснила я. – Лесные хомяки умеют забираться вверх. И если он видел что-то блестящее, то хотел...

– Чертовски умный ублюдок.

Затем хвост стал двигаться, скользя за округлым речным валуном. Показалось, что мы потеряли его из виду, но нет, он повернулся и посмотрел через край, шевеля усами. Облегчение ударило, как теплая волна, и я постаралась не разрыдаться.

– Думаю, он обиделся, – сказала я Ною с сильным волнением в голосе. – Из-за того, что ты назвал его ублюдком.