– И как давно ты знаешь?

Уйти от ответа – это лучший вариант, он, конечно заметил, не зря так довольно улыбается.

– Знаю что?

– Об Алисе.

– Сложный вопрос, Оксаночка, очень сложный. Начнём сначала?

Вопрос, не требующий ответа, в простонародье именуемый риторическим. Конечно сначала, не зря же ты так самоотверженно ждал её полночи, чтобы пропустить самую важную часть. И Оксана милостиво кивнула. Да, она согласна выслушать ещё одну версию происходящего.

– Первой ласточкой естественно стал ваш танец с Колесниковым, честно признаться, я был практически уверен, что это он, но твоё искреннее удивление по поводу того, что он и есть Колесников, сбило меня с толку. Сыграть ты так не могла, а тот факт, что не знаешь фамилии любовника, меня удивил, не похоже это на тебя. Добавлю, что цели искать отца Алисы я не ставил, но когда увидел его с тобой, и мыслей, других не осталось. Не хотел я тебя терять, девочка моя.

Оксану передёрнуло от его едкого, язвительно-сладкого голоса, но она промолчала.

– А уж когда в нашем офисе я увидел его братца, то вопрос вновь приобрёл свою актуальность. И как Колесников делал выпады в твою сторону, и как Зимин искренне недоумевал. Скажу сразу, я мог легко заняться этим проектом, изначально так и было задумано, но интерес этих двоих конкретно к тебе, заставил меня выждать, перетерпеть. И я терпел, долго, заметь. Так вот, Андрей Зимин, который так трепетно выслушивал тебя, ловя каждое слово и его братец, который хамил и дерзил, при каждом удобном случае. Интересно. А потом была эта встреча у Колесникова дома. Не думала же ты, дорогая жена, что я настолько занят, чтобы оставить девочку одну? Думала? – Предугадал он её мысли и улыбнулся. – Нет, я не такой плохой отец, как ты решила. И доченьку свою я люблю. Проверка, простейшая, банальная проверка. И, о чудо, злой и страшный Колесников с перекошенным от испуга и волнения лицом несёт тебя на руках. И я снова думал о нём. Но тот факт, что после того, как гости разъехались, к вам присоединился Зимин, снова спутал мне все карты. В итоге Игорь уезжает, а ты, возвращаешься домой с Андреем, и он несёт Алису на руках. Затем самая интересная часть – подписание контракта. Безусловно, я сразу понял, что весь подвох с документами из-за тебя, мне даже интересно стало, как ты собираешься выкрутиться. Потом снова Колесников, куда же без него. За что он тебя так не любит?

– А может, любит?

– Может и любит. Так вот, после этого, пусть и сжатого, но понятного тебе рассказа, я повторяю свой вопрос: с кем из них ты спишь? Про настоящее время можешь даже не заикаться, от тебя за километр разит сексом. И не постеснялась же явиться в дом после этого.

– А чего мне стесняться? Колесников ясно дал понять, что уступит только за определённую плату. Я спасала наш семейный бизнес, дорогой.

Оксана не говорила этого для отговорки, она не спасалась и не выигрывала время, она просто не знала, что ещё сказать. И сама всё время задавалась вопросом, что же случилось с её трудоголиком мужем, почему он вдруг забросил дела, свалив всё на не, что же, теперь всё предельно ясно.

– Серьёзно? И что этот сопляк к тебе пристал? Не дала? Я имею в виду тогда?

– Не угадал. – Оксана выпрямила спину и закинула ногу на ногу.

– Значит, всё-таки он?

– Витя, ты меня удивляешь. – Выдержала необходимую театральную паузу, не могла отказать себе в удовольствии наблюдать за выражением лица супруга.

– Не томи, дорогая, я долго ждал. С кем ты спишь?

– С двумя. Как тебе такой ответ. Знаешь, насчёт фамилии ты зря поторопился с выводами. Я думала, что оба брата носят фамилию Зиминых, оттого удивление моё было самым что ни на есть натуральным.

– Ты сейчас издеваешься? – На миг Витя растерялся, он не верил, но глаза Оксаны не давали ни единой подсказки, они бессовестно молчали.

– Ну что ты, как я могу, такими-то вещами.

– Ну, ты и…

– Не бросайся громкими словами, дорогой. – Ехидно улыбнулась Оксана и с дивана поднялась. Более в этом доме её ничего не задерживало, собственно говоря, она вернулась только за своим кольцом, которое так опрометчиво оставила на туалетном столике спальни.

– Я не договорил. – Резко подскочил Витя, сокращая расстояние между ними ещё на пару шагов.

– Я мне больше слушать нечего.

– Ты наглая самодовольная тварь. – Зло зашипел он. – Я для тебя был готов на всё, пахал и днём и ночью, чтобы ты смогла смотреть на меня так же, как на своего бывшего, но ты всегда относилась ко мне как к посредственности. Я для тебя был временным убежищем, запасным аэродромом.

– Витя, ты смешон.

– Да, да, Оксана, я смешон, я знаю. И самое смешное, что я надеялся на взаимность. Сколько, сколько тебе нужно денег, чтобы ты осталась довольна?

– Ты идиот, если так считал. Деньги никогда для меня не были главным приоритетом. Я уважала Данилу за его личность, сильную и самодостаточную. Признаю, в тебе ошиблась, ты таким так и не стал.

– Да что ты понимаешь?! – Взревел он и попытался наброситься.

Зря, очень зря пытаться наброситься на человека, с отличием закончившего курсы самообороны, на бывшую жену мастера спорта по самбо и на бывшую возлюбленную чемпиона страны (как выяснилось совсем недавно) по кикбоксингу. Никаких особых приёмов, простейший и наипопулярнейший удар в пах, и завершающий удар коленом в нос, противник повержен и временно утратил ориентир.

– Какая разнообразная у вас семейная жизнь. – Раздаётся со стороны входа ироничный голос с металлическим оттенком. – Я не помешал?

Игорь, внимательно наблюдая за происходящим, медленно, но уверенно приближался к зоне боевых действий, в голове у Оксаны пульсировало несколько вопросов: «Знает?», «Почему он здесь?», но в присутствии этого мужчины вдруг почувствовала себя слабой и незащищённой. Такое далёкое и сладкое чувство, свободы. Он подошёл к ней вплотную, двумя пальцами приподнял подбородок и заглянул в глаза. Теперь никаких вопросов не возникало – он знает, она уверена. Этот горящий эмоциональный взгляд, напор, мощь, сила – всё отражается в нём, такой взгляд она видела у Игоря, когда согласилась с ним встречаться, теперь этот взгляд говорил не только о том, что рядом с ним лучшая в мире женщина, но и о том, что у него есть семья – его сила, его слабость, его жизнь.