– В смысле?
– Я загнула лист от любопытных глаз.

– В смысле - ты на каком языке пишешь?

– На русском, а ты на каком-то другом?
– я тоже с интересом посмотрела на его бумаги. Между отчеркнутыми для ответов строками громоздились странные значки, больше похожие на пиктограммы. Какое-то мгновение казалось, что можно понять смысл, но мозг решительно не хотел растрачиваться на чепуху.

– И я на русском, вот...
– он резко замолчал и под моим ироничным взглядом выпалил, - что за ерунда, я не могу прочесть вопрос вслух!

– ...
– попробовала я, - тоже не получается.

– Магия, однако, - это он типа пошутил, наверное.

– Однако, - согласилась я и снова уткнулась в анкету.

Ваша любимая сказка детства?

Если бы Вы были судьей, какое наказание Вы определили за убийство? Почему?

Какое качество Вы обязательно хотите воспитать в Ваших детях?

По какой причине Вы решили воспользоваться услугами нашей компании?

Подпись о неразглашении. Уф, закончила, от такого самокопания здорово устаешь, оказывается. Тэкс, договор... Не поняла... опять не поняла... Угу, значит, я - туда, если способности есть - моё счастье, учёба, счет в банке или что там у них из сберегательных учреждений, госслужба. Если способностей нема - то уж как получится, может, и совсем плохо. Вернуться можно в любой момент при условии оплаты. Ага... оплата... туда - за счет той же госслужбы, которая в случае счастья (ну вы помните) создает счет в банке, а в случае наоборот становится, судя по всему, кредитором... Угу... А цена вопроса? Где же это было-то... ОГО! Дешевле "Форд Фокус" купить, правда, "Лексус" дороже. Блин, а стоит ли оно того? Быть иль не быть и всё такое...

Я решительно встала и подошла к заветной двери. Очередь недовольно нахмурилась, но промолчала. Из-за двери выплыла сияющая давешняя старушка.

– Я отказываюсь, - выпалила я с порога.

– Присядь-ка на минутку, - девица махнула мне рукой на стул, - прочла договор? Или что-то по анкете не устроило? Да ты не стой, мне причину отказа вписать надо.

Я таки расположилась на этом восхитительном стуле и только тут увидела табличку с именем девушки.

– Евлалия?
– от неожиданности я произнесла вслух.

– Лали, - поправила она, - это мой служебный псевдоним. Всегда мечтала, знаешь, о красивом имени, - то ли за подружку меня принимает, то ли манера общения такая.
– Ну, рассказывай, - добавила она задушевно, - ты же решилась почти, что не так?

– Меня смущает цена за перемещение.

– Но за тебя платит тот, кто приглашает, ты ни копейки не вкладываешь. Разумеется, кое-какие личные вещи возьмешь, а остальным уже там обеспечат.

– Нет, меня это не устраивает. Вдруг никаких способностей не откроется, а я уже буду лишена шанса вернуться обратно.

– Ты хочешь оплатить сама? Так, мы можем сделать скидку...
– Лали вновь уткнулась в монитор и защелкала мышкой. Услышав про скидку, я заинтересовалась, - твой возраст, женский пол, потенциал, образование, наследственность... огроменная скидка 80 тысяч рублей, - она улыбнулась, приглашая разделить её радость, увы, я не была столь оптимистична.

– Даже оставшаяся сумма очень велика для меня. Прошу прощения, что отняла Ваше время, - я поднялась.

– Ничего страшного, - Лали профессионально улыбнулась во все 32 и вновь вернулась к обращению "вы", - приходите ещё. Мы всегда рады видеть вас. Оставляем за собой право информировать о скидках и акциях, проводимых нашими партнерами. Всего вам доброго.

– Всего хорошего, - я вынырнула из офиса и, прошествовав мимо ожидающих, распахнула дверь в весенний субботний день.

Глава 2. История семьи, которая так и не попала в анкету

Моя бабушка Анна на самом деле ясновидящая. Родилась она в 1940 году, перед самой войной, в которой потеряла и мать, и отца. Сама бабушка спаслась благодаря тому, что её деда вместе с заводом эвакуировали в Поволжье. 25-летняя Татьяна вручила свёкру полуторагодовалую дочь, а сама записалась на фронт, стала зенитчицей, её муж к тому времени уже числился среди пропавших без вести.

Прадедушка Иван Терентьевич свято сохранил все фронтовые письма Татьяны. Если эти письма внимательно читать, становится понятно, что на фронте у девушки открылся дар ясновидения. Это было невыносимо тяжело - слишком многое знать о своих боевых подругах, о предстоящих испытаниях. Во всех письмах она обращается к дочери, как ко взрослой, просит свёкра приглядывать за сироткой. Татьяна прошла почти всю войну без единого ранения, но погибла в 1944 году в Польше, и хотя бабушка Анна говорила, что ясновидящий не может видеть момента своей смерти и уберечься, я уверена - Татьяна знала, что не вернется с войны.