– Здравствуйте, а можно мне в туалет?

– Утро доброе, иди, конечно, - отозвалась я.
– И умыться можно, я тебе новую зубную щетку там поставила.

– Спасибо, - малышка потопала на утренние процедуры.

Дядя Матвей взглянул на часы:

– Времени совсем нет, с Анжеликой потом пообщаемся, всё, поехали.

Димка с готовностью поднялся.

* * *

Анжелика слушалась меня беспрекословно, умылась, поела. На мои вопросы отвечала односложно: "да", "нет", "хорошо", "тепло". Я невольно сравнивала её с Денисом, из этого маленького интроверта тоже слова не выжмешь лишнего, но он как-то глубинно спокоен, дружелюбен, только молчалив. Девочка, напротив, вела себя смирно, словно её что-то сдерживало или пугало. Она не улыбалась, была серьезной и как будто не интересовалась своей дальнейшей судьбой.

К счастью, одно из принесенных платьев оказалось впору и понравилось малышке. Она с видимым удовольствием зажала пальчиками краешки юбки и сделала книксен, внимательно разглядывая себя в большом зеркале.

– Как настоящая принцесса, - похвалила я, - давай, я заплету тебе волосы.

Она доверчиво подошла и встала спиной. Мягкие короткие волосы никак не укладывались в прическу. В конце концов, я задействовала все свои заколки и аккуратно уложила светлые пушистые кудри. Маленькая принцесса подплыла к зеркалу, завертела головой, рассматривая результат.

– Нравится?

– Да, спасибо.

Врачей мы прошли быстро. Вопреки ожиданиям дяди, никто ничему не удивился и ни о чем не спрашивал. Девочку признали здоровой и заверили это на бумаге.

Наше прибытие в офис прошло буднично. Не заглядывая к себе, я сразу провела Анжелику к дяде. Был большой соблазн тихо проскочить мимо Виктории, отвернувшейся к факсу, но я удержалась от ребячества:

– Вика, доброе утро!

– Здравствуйте!
– поздоровалась девочка.

– Привет! Ой, кто это к нам пришёл?
– удивилась Виктория, глядя на малышку в великом для неё черном пуховике с машинками и красивой шапочке.

– К Матвею Николаевичу, - поправила я, - у себя?
– Кивнула на дверь.

– Да, сказал, чтобы ты сразу заходила.

Я провела Анжелику в кабинет и плотно закрыла дверь. Рудольф был здесь. Уже в пальто и с чемоданом, он встретил нас нарочито бодрым тоном, с некоторой запинкой выговорив по-русски:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте!
– снова поздоровалась Анжелика.

– Здравствуйте, - поддержала я, передала медицинские справки дяде и начала освобождать девочку от этого неповоротливого пуховика.

– Не раздевайтесь, Даш, вам пора ехать, - остановил дядя.
– Дмитрий пока отвезёт Анжелику в органы опеки.

– Уже?
– Я присела напротив девочки.
– Ну, до свидания, малышка, я обязательно приеду тебя навестить, можно?

– Приезжайте, - разрешила Анжелика, подняла глаза и спросила, глядя на Рудольфа, - а папа?

Мы замерли. Дядя Матвей ласково уточнил:

– Твой папа?

Она кивнула.

Рудольф о чем-то спросил дядю по-немецки.

– Почему ты решила, что это твой папа?
– вмешался Димка.

– Я вчера плакала, и папа меня нашёл, - бесхитростно объяснил ребенок.

Дядя Матвей на немецком ответил Рудольфу. В этот момент мы все смотрели именно на него, ожидая каких-то действий. Нейман быстро заговорил, обращаясь к дяде Матвею. Мы с Димкой переглянулись, девочка ожидающе смотрела на Рудольфа.

Дядя Матвей взял Анжелику за руку, усадил на диван и сам сел рядом.

– Это не твой папа, Анжелика. Дядя Рудольф живёт далеко-далеко в Германии, но он сказал, что обязательно пришлёт тебе подарок.

Девочка опустила глаза и промолчала.

Димка вскочил, начал прощаться, желать удачного полёта, схватил малышку на руки:

– Лика, пойдём-ка, там у тёти Аллы вкусные конфеты, пора уже чай пить.

Они буквально выскочили за дверь.

* * *

По пути в аэропорт мы молчали. Не знаю, о чем думал Рудольф, но у меня не осталось ни одной целой мысли. Нам очень не везло всю дорогу: то пробки, то дорожные происшествия задерживали наше такси. И времени оставалось совсем мало.

Машина остановилась у аэропорта. Мы вылезли.

– Даша, не провожай меня. Попрощаемся здесь, - отрывисто приказал Рудольф.

– До свидания, - я смотрела на него, модного красивого мужчину, чужого мужа.

– До свидания, Даша. Спасибо за вашу помощь, - он резко повернулся и пошел к входу в аэропорт.

Я стояла и смотрела, как он уходит. Десять метров, двадцать.

– Рудольф! Подожди!

Он обернулся. Я, запыхавшись от бега, протянула ему конверт:

– Это фотографии. На память.