— Одень все, что только что сняла с себя. Я сам хочу тебя раздевать. — сам при этом он уже был голый скинув себя одежду по дороге к спальне.

Я, трясущимися руками оделась обратно. Глеб подошел ко мне и начал меня медленно раздевать, провожая одежду глазами. Его пальцы редко задевали мою кожу, вызывая во мне возбуждение. Хотелось литься по его телу губами.

На мне уже оставались одни трусики, когда Глеб потерял всякий контроль. Он прижал меня к себе одной рукой за поясницу так что его член уперся мне в живот.

Вторая рука зарылась в волосах и склонившись к моему уху;

— Какая же ты сладкая Вишенка моя. — шептал, обдавая шею горячим дыханием.

Любое его прикосновение и действие добавляли дров в костер, желания который разгорался во мне. Еще секунда после, я тоже потеряла всякое самообладание и мы оба сорвались друг на друга. Словно две бурных реки мы безостановочно слились в бурный поток страсти и желания.

Наши языки не ласкали друг друга, а боролись за место главного в этом страстном пожаре. Я сама завалила Глеба на кровать, и сама уселась на него, желая, чтоб скорее заполнил меня всю и мы встретились взглядами. Каждый, наверное, увидел во взгляде другого что-то свое. То, что я видела во взгляде Глеба, мне нравилось, но было одно большое “но”, все это казалось таким не реальным.

— О! Да детка так хорошо… шептал Глеб, когда я набирала скорость, дера его за руки, переплетаясь пальцами, насаживаясь на него до самого упора, но ему было мало и он перевернул меня на спину закинув мои ноги себе на плечи и придерживая меня за мои входил так глубоко и быстро что я не выдержала и изогнуласьсь дугой ему на встречу. Теперь его толчки были еще чувствительнее и я громко стонала от каждого его движения во мне, приближаясь к очередному оргазму.

— Давай вместе малышка! — он развел мои ноги и лег на меня сверху подхватив под поясницу и эта близость тел добавила огня и мы одновременно испытали пик удовольствия.

Он прижимал меня к себе утыкаясь мне лицом в шею, обдавая ее горячим дыханием и это был не просто тупой трах. К тому же, он не предохранялся. Я смолчала, хотелось верить что я для него не просто развлечение на один раз и секс сейчас, без презерватива для него не просто оплошность, а он так хотел.

Глеб.

Я уже был готов признать свое поражение и до конца месяца в домике в лесу оставалась лишь пара дней как Дикая Вишня сдалась. Этому явно была какая то причина и я хотел ее знать но после.

Я овладел желанной женщиной но просто тупо трахать ее как я изначально хотел не получилось. Я дышал ею. Прижимал ее к себе и лишь в этот момент понял что не смогу просто жить без нее. Что не нужна больше ни какая другая. Только она одна.

Только Дикая Вишня.

В этот день мы до утра так и не вышли из спальни. Забыли на прочь обо всем и даже о еде. Была только смятая постель и наши обнаженные тела и души сливающиеся беспрестанно воедино.

Когда уже мы оба вылили из себя всю страсть друг на друга, на пороге появилась нежность. Мы перестали бороться друг с другом за место главного и поцелуи стали нежными и ласки более откровенными словно признания в любви. И все было бы хорошо если б не утро которое принесло мне сначала разочарование.

Я проснулся в постели один. Вишни не было как и одежды. Нашел ее возле дверей.

Она вскочила увидев меня и заявила;

— Я выполнила твое условие. Теперь отвези меня обратно в город!

— За нами приедут после завтра! Иди ко мне Вишенка. — я протянул к ней руки в ожидании объятий.

— Как после завтра! — ее лицо исказилось в гневе.

— Ну так после завтра. Я давал тебе месяц и честно признаться уже не надеялся что ты сдашь позиции.

— Я их сдала потому что мне нужна свобода сегодня! Выпусти меня! — не унималась она.

— Я тебя выпущу и что ты будешь делать? До города на машине ехать почти пол дня.

Тебе пешком идти до ближайшей попутки столько же.

Ее лицо мрачнело на глазах.

— Брось детка! Нам же было так хорошо вместе. Давай продолжим? — я прижал ее к себе но она вырвалась словно взбрыкнувшая лошадь.

— Ты не понимаешь! Это ее день! Ее день! Я не могу его пропустить! Я должна быть с ней! — Зайцева орала задыхаясь во внезапной истерике и впервые я увидел как она плачет. Словно в ее черных глазах открылись невидимые краники для потока слез.

— Выпусти меня чертов придурок! Ты обещал! — она кинулась на меня с кулаками словно бешенная фурия.

Я схватил ее крепко и теряя уже всякий контроль потащил в баню и закинул в бочку с ледяной водой.

— Остынь ка! — и вышел из бани думая что мокрая она ни куда не денется.

Пошел в свою комнату и взял сухую футболку. Потом отправился за дом где стояла машина на всякий случай, о которой Зайцева не знала. Но я не мог уже скрывать и как бы мне не хотелось удержать Дикую Вишню при себе, видя ее слезы, а значит это реально что то важное для нее и она не совсем железная. Есть в ней что то живое то за что можно задеть.