Арзу в изнеможении опустилась на кровать, прикрыла глаза… Сквозь полуопущенные ресницы ей мерещилось море, в ушах снова раздавался шум прибоя и крики чаек, казалось, маленькие лодочки качались на волнах вдали, а над головой простиралось огромное синее небо. Она снова была в той, другой – мнилось, что уже не в своей жизни…

*****

Маленький островок в Эгейском море утопал в зелени. Ника исходила его вдоль и поперек. Пока отец и братья ловили рыбу, а мать готовила фету и пекла хлеб, девушка пасла овец, собирала оливки в саду. Ника была единственной дочерью в семье, младшим, самым любимым ребенком. Произведя на свет двоих сыновей, мать молила богов, чтобы они послали ей дочь, и боги сжалились над ней, когда ей было уже больше сорока лет. Родители считали Нику своей победой над судьбой и не сомневались в выборе имени для дочери.

В свои неполные шестнадцать лет Ника была очаровательной девушкой, и многие молодые и взрослые мужчины заглядывались на нее. Прямая походка, гордый профиль, точеные ножки, длинные, слегка вьющиеся волосы, миндалевидные глаза и чувственные пухлые губы – казалось, она словно сошла с небес. Ника знала, что очень хороша собой, но не спешила этим пользоваться. Она наслаждалась морем, солнцем и относительной свободой, предоставленной ей любящей матерью.

В одно прекрасное утро Ника уже собиралась выгнать на пастбище овец, когда услышала крики со стороны моря. Девушка бегом кинулась на берег. Рыбаки, еще не успевшие отправиться за утренним уловом, побросали снасти, оживленно кричали и показывали руками куда-то вдаль. Ника заметила на горизонте несколько десятков черных точек, которые, стремительно увеличиваясь в размерах, буквально на глазах превращались в турецкие корабли.

Через несколько часов райский уголок стал адом: стонали раненые мужчины, визжали женщины, плакали дети, блеяли овцы, полыхали домики и овчарни. Спрятаться от этого кошмара на маленьком островке было некуда.

Фатих стоял у самой кромки воды, с удовлетворением наблюдая за действом, разворачивающимся у него на глазах. Все-таки не зря он предпринял очередную вылазку на греческие острова, до которых было рукой подать. Мирная жизнь во дворце надоедала ему очень быстро, а верным воинам вообще была вредна. Купаясь в лучах его славы, в промежутках между походами они только и делали, что без меры пили и ели, развлекались с женщинами и очень быстро теряли боевой настрой, превращаясь в бесформенные туши, которым не только воевать, но и двигаться порой бывало лень. Такие, пусть короткие и не очень прибыльные, набеги были необходимы им хотя бы для тренировки, а султан вписывал очередную главу в книгу подвигов династии Османов, создавая основу для новой легенды о своей непобедимости.

Кроме того ему был нужен страх. Не тот подобострастный, мелкий страх, который он видел изо дня в день на лицах своих многочисленных слуг во дворце, а настоящий животный ужас, страх неминуемой смерти, который можно было наблюдать только в такие моменты, как этот. Как истинный завоеватель султан получал от его вида физическое удовольствие, почти эротическое наслаждение. Больше с убогого островка и взять, в общем-то, было нечего.

Чуть поодаль трое его головорезов окружили маленькую хрупкую гречанку. Они выкрикивали похабные ругательства, толкали ее друг к другу, хватали своими огромными ручищами и ржали как лошади. Девушка не кричала и не падала, она только слабо оборонялась, пытаясь оттолкнуть их от себя, но ее сил, конечно, не хватало в борьбе против трех здоровых мужчин. «Как дети», – подумал султан и хотел уже отвернуться, но что-то его остановило. Что-то необычное… Он присмотрелся внимательнее и с изумлением понял, что на лице у девушки не было страха. На нем читались удивление, яростное негодование, неженская сосредоточенность, с которой она отбивалась от нападающих, но страха не было. Видимо, она была в шоке и еще недопонимала или не совсем успела осознать происходящее.

Фатих грубым окриком остановил бойцов и двинулся в их сторону. Те разочарованно загудели, но расступились: возражать султану никто не смел. Он приблизился к девушке. Та, воспользовавшись паузой, пыталась отдышаться и поправить разорванную в нескольких местах тунику, но подняла голову и взглянула на подошедшего с интересом.

Без сомнения, перед ней был сам грозный и кровожадный Фатих, слава о котором расходилась впереди него по островам и далеко за их пределами. Высокий, черноволосый, широкоплечий, довольно красивый, он окинул девушку цепким взглядом и скривил губы в легкой усмешке. Ника смотрела прямо в его черные глаза, не опуская голову и не отводя взгляд.

Нет, он не ошибся. Она смотрела с интересом! Уже давненько ни одна из его многочисленных женщин не позволяла себе так на него смотреть. Все они смотрели со страхом, с собачьей преданностью, с готовностью броситься выполнять любое его желание, а чаще вообще боялись поднять глаза. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы научить ее правильному поведению? День? Час? Ему вдруг стало весело, и он улыбнулся. Девушка чуть расслабилась.

– Как тебя зовут?

– Ника.

Султан удивленно поднял брови:

– Победа, значит… Ну что ж, звучит заманчиво. Я люблю победы. И всегда добиваюсь их – любой ценой.

Фатих свободно говорил по-гречески, но бедная пастушка понимала не все слова и не услышала в его голосе угрозы. Если бы она могла хоть на секунду представить тогда, что ее ждет…

– На корабль ее, – кивнул Фатих своим воинам и, казалось, потерял к ней всякий интерес.

Он и потерял… до поры до времени. Ему нужно было разобраться с островом. Но мысли о маленькой гречанке почему-то не покидали его. Он предвкушал новое удовольствие, но не торопился. В военных и эротических делах Фатих, будучи настоящим стратегом, не торопился никогда. Поэтому и не проигрывал.

Корабль сильно качало, видимо, он вышел в открытое море. В трюме было темно и грязно, пахло тухлой рыбой и мокрыми веревками, Нику мутило. Она свернулась калачиком в углу и впала в странное оцепенение. Почему-то девушка не думала ни о том, что произошло с мамой, отцом, братьями, ни о том, что ее ждет впереди. Видимо, организм запоздало переживал шок. Время от времени приходил какой-то человек, приносил воду и еду. Ника отрешенно ела и пила и опять впадала в полусонное состояние, глядя в одну точку. Султан не появлялся. Сколько времени заняло путешествие, она определить не могла.