Идут года, а гимны всё звучат, душа летает.

И что? Теперь, коль немощь наступает, ползать?

А трость на что? Вперёд, вперёд, пока не поздно.

Слагаю стих, люблю, душа перед прекрасным тает.

Она, верша Всевышнего планиду, час свой знает.

К комфорту стремится любое живое,

Комфорт есть отсутствие вечных врагов

Душе или телу, уму ли, зимою

Иль летом; достаток и быт – лишь благой.

Такое бывает не всюду, не часто,

Поэтому бунт и душевный экстрим,

Ему навредит ведь любое ненастье,

Поэтому шубы, квартиры и грим.

И вот ограждаем себя от природы,

Лелеем потребностей всяческих смесь.

И чтоб не прокиснуть бы «хомо»-породе,

Даёшь наркоту и спортивный нам секс!

И секса уж мало, даёшь извращенья!

И мало нам шуб и родных нам берёз,

Выходим на митинги, хоть отвращенье

Имеем от педиков, гопников-бонз.

А мне и другим, мне подобным, обрыдли

Стремленье заморский освоить курорт,

Путан и контор, казнокрадов обилье

И этот, весь полный покоем, комфорт.

Бездонная вселенная,

Непостижима истина,

Живая ли иль бренная,

Знать, тайнам быть нетленными.

В плацкартном тишина,

Утихли храп и сонный бред,

А вездесущая луна

Вдруг осветила сползший плед.

Не прикоснуться – нету сил,

Манящий бархат её плеч.

Коснулся нежно, чуть вкусив,

Небесной свежести. Стеречь

Теперь я должен её страсть.

Откликнись. Боже, ведь умру.

И всё сметающая власть

Шептать заставила муру.

Открылись очи, нежный взгляд

Тотчас ослабил мне коленки.

Проснулась? Ну, пора вставать!

А то уж в каше мокнут гренки.

И весь поход шли следом в след,

Не видя гор и небо сине,

Палатку ставил и сквозь тент

Я видел силуэт богини.

Хожу уж с тростью я давно,

А помню те прикосновенья,

И вновь хочу я всё равно

С душою новых дерзновений.

Унижен бывает в своём коллективе,

Все мимо проходят, не спросят совета.

Нет хуже, когда и девчатам противен.

Но вот, наконец-то и ты стал заметен.

К тебе переходят бразды заводилы,

Теперь уже твой весь девичий эскорт,

Конец ознакомительного фрагмента.