Шрифт:
Музыка, скорость, чистое шоссе, ветер в щелочку чуть приоткрытого окна… Свобода!
До первого удачно спрятавшегося в кустах гаишника.
– Твою дивизию! – сквозь зубы выругалась Дуня и сбавила скорость.
Коко меланхолично ехала задом, ловя неторопливые румбовые переливы новой песни. На этот раз отечественной – попсовой. Когда машина наконец поравнялась с остановившим ее гаишником, Дуня нажала на кнопку и смотрела, как медленно опускается стекло под томные напевы «Чао, бамбино, сеньорита».
– Лейтенант Кравцов, – представился бдительный страж порядка, – ваши документы, пожалуйста.
– Конечно, одну минуту, – широко улыбнулась Дуняша и потянулась за сумочкой.
«Было так жестоко сердце мне разбито», – проникновенно пели солистки девчачьей группы.
«Вот и налетела ты на штраф, блин, сеньорита», – подумала Дуня, протянув мужчине с самыми добрыми на свете глазами права.
– Лопухина Евдокия Романовна, значит…
Глава 2
Когда машина остановилась, Иван едва подавил громкий вздох облегчения. И тут же полез в рюкзак за бутылкой кока-колы – вроде бы там еще что-то оставалось. Отвинтил крышку и с наслаждением сделал глоток сладкой, теплой и почти без газа жидкости. К машине тем временем не спеша подходил сотрудник ДПС в чине, кажется, лейтенанта.
«Так тебе и надо», – мстительно подумал Тобольцев, делая очередной глоток и косясь на ту, что сидела за рулем. Устроила тут, понимаешь ли, Гран-при Пензенской области! От пережитого стресса у Ивана была мокрая спина. Штаны, слава богу, хоть сухие. Так что пусть товарищ лейтенант выпишет этому Шумахеру в юбке и чулках по всей строгости закона. Папик все равно оплатит.
– Лопухина Евдокия Романовна, значит…
Кока-кола пошла у Тобольцева носом. Это же надо было… так ляпнуть. И так попасть пальцем в небо. Спасибо, что все-таки не Федоровна. А между тем слева от Ивана начался спектакль. Тобольцев вытер лицо и весь превратился в слух. Интересно же, как будет вершиться мировая справедливость.
– Ай-ай-ай, – поцокал языком невысокий худощавый мужчина в форменной одежде, стоящий у машины. Отданными ему документами он постукивал по ладони. – Куда же мы так торопимся, уважаемая Евдокия Романовна?
– В столицу нашей родины – в Москву, – улыбка «царицы» была включена на максимальную, поражающую мощность.
Но на гаишника не произвела ни малейшего впечатления. Там кевларовая броня наверняка на такие улыбки. Он ответно нейтрально улыбнулся и тут же придал лицу казенное выражение.
– Ну да, как же столица без такой красоты. А все же придется задержаться, Евдокия Романовна. Зафиксировано превышение скорости в семьдесят километров в час. Попрошу пройти в патрульную машину – будем оформлять изъятие прав.
Улыбка мощностью в тысячу кокет-час поблекла. Евдокия несколько раз моргнула. Песня кончилась, и в машине стало тихо. Практически скорбная минута молчания памяти автомобильных прав Евдокии Лопухиной. Просьба всем встать. Наконец девушка вздохнула и тихо заговорила:
– А… вы уверены, что нельзя обойтись штрафом? Понимаете, я обычно очень аккуратно езжу и слежу за дорогой, но такая машина… на ней совсем не чувствуется скорость, и я вовремя не посмотрела на спидометр…
Но бравый сотрудник ДПС проявил достойную похвалы и даже восхищения твердость убеждений.
– Все прекрасно понимаю – и про скорость, и про аккуратность. Но на спидометр смотреть надо – в целях вашей же в первую очередь безопасности. И вашего, – мужчина ткнул документами в Ивана, – пассажира. Решение о том, можно ли обойтись штрафом, вынесет суд. Мое дело – изъять права и оформить временное разрешение. – После чего он козырнул и твердо произнес: – Прошу пройти в машину.
Иван вдруг заметил, что у нее пальцы дрожат. Красивые тонкие пальцы с алым маникюром, так и лежащие на рычаге коробки передач, мелко дрожат. Она сглотнула, прежде чем ответить блюстителю дорожного порядка:
– Как же это? Куда же вы ее денете? Машину, в смысле? А я? Неужели нельзя решить этот вопрос как-то по-другому?
Евдокия с такой откровенной и какой-то даже детской надеждой смотрела на сотрудника ДПС, что Тобольцеву захотелось девицу встряхнуть. Или заорать. Что-то вроде того: «Да, реши этот вопрос по-другому! Иди в машину и отсоси у него!» И вся эта ситуация, этот разговор и его причастность к случившемуся вдруг стали казаться Ивану ужасно неправильными. И захотелось отмотать время назад и отсидеться в том чертовом березняке с гипотетической чагой и медведями. И не выходить на трассу. И не садиться в красную «ауди».