И хотя я не хотела думать о грустном, слова сорвались с губ сами собой.

– Вижу, ты сюда часто подружек водишь.

– Юль, - Дима позвал меня, и приблизился в одних только брюках.

– Я старше тебя, у меня есть прошлое. У всех оно есть, даже у тебя этот дохляк. А я знаешь, какой ревнивый?

Я фыркнула.

– Ты? С чего бы тебе меня ревновать?

Он хмуро взглянул на меня и выдал:

– Потому что ты только моя.

– Ты говоришь так, будто я твоя вещь.
– Я покачала головой.
– Это не так, Дима. Я не твоя. Я с тобой. И это временно. Он делал вид, что не слушал меня, а проверял температуру воды.

– К тому же, и ты никогда моим не станешь. Ты сам говорил, что только себя и любишь.

Рогозин опять молчал. Я насмешливо фыркнула. Если он хотел замять тему - его право. Но тогда меня он точно не получит. Хотя странно все это, мне казалось, что он всегда делал то, что говорил. И наоборот.

– А вот твоя Надя...

– Она не моя, - раздраженно перебил он. Значит, все же слушал!

– Не твоя Надя заверила меня, что скоро вы поженитесь. А еще она мудрая, позволяет тебе гулять со шлюшками вроде меня. Ну и, естественно, нагулявшись, ты всегда возвращаешься к ней. К любви всей твоей жизни. Знаешь, она так проникновенно это все рассказывала, что я даже подумала. Черт! Какого фига я мешаю их счастью?

– Сарказм тебе не идет, - заявил Дима. А затем снял с себя последнее, что на нем осталось, и принялся за мое нижнее белье.

– Нет?

– Вообще нет. Ты милая, застенчивая, отзывчивая и очень нежная, - он послал мне красноречивый взгляд.
– А не язвительная стерва.

– Никогда бы не подумала, что ты так плохо знаешь женщин!
– воскликнула я.
– Моя мама говорит, что женщины как цветочки. Если о нас заботиться, то и мы будем открываться для своего воздыхателя. А если обижать, то мы зачахнем, да еще и яду выпустим.

– Твоя мама мудрая и такая же милая, как и ты.

Дима потянул меня в ванну и уложил на себя, хотя мне было достаточно места рядышком.

– Ты так хорошо ее знаешь?
– полюбопытствовала я.

– Не больше, чем твоего отца.

– И ты уже готов поговорить о нем?
– с надеждой спросила я.

– Нет!

– Тогда я просто позвоню ему, скажу, что ты меня совратил, и спрошу, годишься ты мне в женихи.

Дима казался полностью расслабленным. Он размеренно дышал и водил мыльными руками по моему животу и грудям. Мало того, что мои слова ничуть его не напрягли, так он еще и потянулся к своим брюкам на полу, и достал из кармана телефон.

– Держи! Он у меня записан по фамилии.

Я в ужасе покосилась на мобильный. От мысли, что подумает обо мне папа, и как сильно ему поплохеет, я съежилась.

– Это проверка?
– спросила я, повернувшись в воде к нему лицом.

Наши ноги сплелись, и теперь Дима намыливал мю спину и мягкую филейную зону.

– Да. Ты же меня проверяла на «слабо». Звони. Спрашивай. Если скажет, что жених подходит. поженимся.

И все сказано с такой ленивой отрешенностью, что если бы телефон был в моих руках, то я бы его выронила.

– Он не скажет, - с уверенностью произнесла я и положила его мобильный на полку.
– Какой из тебя жених, Рогозин? Бабник, самовлюбленный деспот и этот, как его.

– Параноик, - подсказали мне.

– Угу! Да еще и бизнесмен!

– Не знал, что это недостаток.

Я прищурилась, изучая мужчину.

– Вот ты мне честно скажи, эти твои рестораны, это же только прикрытие, да?

– Ладно, допустим, жених я такой себе, - вместо ответа произнес Дима. А в его глазах так и плясали озорные смешинки.
– Но и ты невеста не блистательная!

– Ах, это я-то не блистательная?
– искренне поразилась я.

– Увы!
– Дима горестно вздохнул.
– Слишком любопытная, слишком наивная, слишком ревнивая и, пожалуй, слишком аппетитная.

Он сжал мои ягодицы и подтянул на себе, почти касаясь моих губ.

– Работа стоит, ничего не могу делать, только о тебе и думаю. Нормально, да?

– Стоит не только работа!
– подразнила я, четко ощущая доказательство сего заявления под собой.

– Я о том же!

Той ночью я впервые осталась у Димы на ночь. Я даже нормально поссориться с ним не могла! Наши словесные перепалки забавляли меня не меньше, чем его желание поделиться со мной богатым сексуальным опытом. И чем больше он делился, тем меньше мне хотелось домой.

Воскресным утром я проснулась от яркого солнечного света, слепящего глаза. Одна в чужой постели. Но голос Димы слышался из кухни.

Я на носочках подкралась к нему со спины, когда он говорил с кем -то по телефону, собираясь напугать. Но он резко обернулся и сделал выпад, намереваясь меня схватить. В итоге испугалась я и даже вскрикнула. Дима расхохотался.

– Нет, прости, - тут же посерьезнел он, продолжая разговор.
– Слушаю... Хорошо, тогда до вечера!

И отключился.

Сложив руки на груди, я подозрительно сощурилась.