– Бред!

– Точно, Юляш!
– Дима слегка улыбнулся.
– Но не мой, уж точно. Я собственными ушами слышал их диалог. Надя рассуждала, что они должны заставить меня подписать бумаги, сыграть свадьбу, а там сразу развод. И они заживут сыто и счастливо. По крайней мере, такую лапшу она ему на уши вешала. А на деле.

Он замолк и провел костяшками пальцев по моей щеке. Я не могла отказать себе в удовольствии на секундочку прикрыть глаза и принять нежную ласку.

– Она аборт сделала.

Я вновь ошеломленно уставилась на Диму. Он выглядел отчужденно.

– Я ее подловил, к стенке прижал. Запись включил. Она все подтвердила, во всем призналась. Потом пыталась строить из себя жертву, что якобы ее отец вынудил, как и пять лет назад. Так -то она вовсе не хотела мне врать. А на следующий же день избавилась от плода, как она выразилась, большой любви.

Я онемела. Как вообще можно было опуститься до такого? А придумать? Какие тараканы в голове той женщины? Эта реальность напоминала сумасшедший сюжет остросюжетного романа.

Дима терпеливо ждал, пока я, наконец, смогу переварить услышанное. Я не могла понять, что он думал, но могла представить. Когда мы спорили, он заявил, что потребует у Нади аборт. Но теперь мне казалось, Рогозин был готов забрать свои слова обратно. В его глазах затаилась тоска.

И я должна была сказать это:

– Это не твоя вина. Ты не можешь отвечать за ее решения. Это ее ребенок.

– Знаю, - уверенно произнес он и переместил руку на мой живот.

– Можешь не волноваться, - заверила я.
– Если там есть «что-то», то я не собираюсь подсовывать тебе контракт. И вообще...

Я хотела договорить, но почему-то не смогла. Просто на одну секундочку представила нас с Димой с маленькой крохой на руках. Где-то в другой реальности мы могли бы стать парой, родителями, семьей.

– Юлия Алексеевна?
– перебила мои фантазии администратор.
– Доктор Берг готова вас принять.

Я благодарно кивнула и перевела взгляд на Диму. Он хотел что -то сказать, но не решался.

– Отпусти, - попросила я намного мягче, чем следовало бы.

Он вдруг рассмеялся, но как-то грустно, даже обреченно.

– Не могу.
– Был его ответ.

И говорил он явно в очень широком смысле.

Я все же встала, пригладила на себе свитер и побрела вдоль коридора, как указала Илона. Обернувшись, увидела Диму прямо за собой.

– Ты куда собрался?
– поразилась я.

– С тобой.

– На осмотр? К гинекологу?
– Я почти перешла на ультразвук.

Ну и естественно, Рогозин оставался абсолютно непоколебимым.

– А что я там не видел?

Я не стала это комментировать. Просто закрыла дверь кабинета прямо перед его носом.

– Доброе утро, - поприветствовала меня блондинка средних лет. Женщина чем -то напоминала мне маму и внушала доверие.

– Доброе! У меня задержка, - сходу выпалила я.

Доктор Берг приспустила с глаз очки, окинула меня изучающим взглядом и печально вздохнула.

– Молоденькая еще совсем. Эх, классика жанра.
– Она указала рукой на кушетку.
– Ложись. Сделаем УЗИ.

Оголила живот и принялась ждать, пока доктор настраивала аппаратуру. Я смогла отвлечься от волнения, когда она начала задавать наводящие вопросы о менструальном цикле, заболеваниях, операциях и абортах.

– Я только недавно познала тонкости половой жизни, - скромно призналась.
– И партнер был один.

– Угу, и где этот партнер сейчас?
– недовольно протянула женщина.

– За дверью стоит!
– послышался голос Рогозина. Ничего не смогла с собой сделать - прыснула со смеху. Доктор и сама заулыбалась и подмигнула.

– А чего с собой не взяла?
– спросила она.

– Не заслужил, - громко ответила. Я, конечно, все еще злилась на него, но мысль, что он не ушел, был рядом в такой тяжелый момент, приятно грела. Я была готова пройти через это.

– Ну, как знаешь! Итак, давай-ка, милая, посмотрим, что там у тебя.
– Доктор вылила немного холодного геля на мой живот и надавила сканером. Тошнота вернулась, а я поморщилась и закусила губу.

– Как ощущения?
– уточнила женщина.

– Не самый приятные. А долго еще?

Она какое-то время задумчиво рассматривала экран, еще один весел прямо надо мной, но ничего толкового я там не разглядела. Так и знала, что внутри меня все серо-черное.

– Хм. Задержка, три недели, говоришь?