Адам взглянул на часы.

— Твой офис сегодня закрыт?

— Нет. Открыт. Но там мало кто остался. Только самые необходимые. Я взяла выходной.

Он наклонился вперед и обратился к таксисту:

— Смена планов. Нужно развернуться и подъехать на угол 68-ой и Лексингтон. Сделаем небольшую остановку. Не глушите мотор и подождите нас, я в долгу не останусь.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида.

— Сотня баксов сверху за остановку.

— Сто баксов? Где ваш рождественский дух? Я рассчитывал хотя бы на полтинник.

Таксист покачал головой.

— Дети выкачали из меня весь рождественский дух вместе с деньгами. Сотня баксов. Ну так что, я разворачиваюсь, и мистер Франклин поднимает мне рождественский дух бутылочкой хорошей двенадцатилетней выпивки, или еду дальше?

Адам повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. С секунду он обдумывал варианты, не отрывая от меня глаз, а затем ответил водителю:

— Идет. Сто баксов. Но я опаздываю, поэтому прибавьте-ка газу.

Водитель резко крутанул руль влево, и машину начало заносить. Я схватилась за ручку над головой и затаила дыхание, выдохнув, лишь когда такси выровнялось. Этот сумасшедший только что развернулся в неположенном месте посреди загруженной нью-йоркской дороги в метель. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Что за черт? Зачем этот псих везет нас в мой офис?

— Затем что я помогаю тебе сделать первый шаг. Мы избавимся от той фотографии на твоем столе.

— Это что… усы? — Адам приподнял очки, чтобы получше рассмотреть фотографию нас с Такером. На ней мы стоим перед танцующими фонтанами в отеле «Белладжио» в Вегасе. Наш День святого Валентина в этом году. Я думала, там он сделает мне предложение. Когда этого не произошло, я убедила себя, что он просто хотел подождать до Рождества, чтобы осуществить мою детскую мечту об идеальном предложении руки и сердца и романтическом поцелуе под огромной елкой. Как же сильно я ошибалась.

Я вздохнула.

— Такер переживал фазу подражания после просмотра фильма с Ченнингом Татумом, где тот играл копа.

Эту фотографию я видела на столе каждый день, но уже давно по-настоящему в нее не всматривалась. Его усы выглядели ужасно. Жиденькие. Снизу немного сбритые, поэтому были странным образом расположены слишком высоко над верхней губой. Дешево и неаккуратно.

Адам открыл сзади рамку и вытащил фотографию.

— Даже если бы тебе нравились стремные усы, парень, косящий под Ченнинга Татума, — явный признак идиотизма, красавица.

— Наверное, ты прав, — улыбнулась я.

Он поставил пустую рамку обратно на стол и приподнял снимок.

— Конечно, прав. Я всегда прав. А теперь… окажешь честь, или лучше мне?

— Я должна сама это сделать.

Я забрала фотографию у Адама и посмотрела на нее. Такер и вправду выглядел по-идиотски с этими усиками.

— У нас не так много времени. Чую, судья сделает мне выговор за опоздание. Порви ее, милая. Это как сорвать пластырь со старой раны — чем быстрее, тем лучше.

Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и разорвала снимок пополам.

— Вот так. Продолжай.

Я ухмыльнулась и разорвала еще раз. Затем еще и еще. Было так приятно рвать эту чертову бумажку на маленькие кусочки. Закончив, я выбросила клочки в мусорку и с довольной улыбкой посмотрела на Адама.

Он улыбнулся в ответ.

— Тебе стоит делать это чаще.

— Рвать фотографии?

Взгляд Адама упал на мои губы.

— Нет. Улыбаться. У тебя потрясающая улыбка.

Мой желудок сделал сальто.

— О, спасибо.

Он прочистил горло и отвел взгляд.

— Пойдем, нужно торопиться.

Метель на улице усилилась. Адам взял меня за руку, и мы побежали к ожидающему нас такси.

Усевшись на заднее сиденье, я произнесла:

— Спасибо тебе. Мне и правда стало легче. Прям нонсенс какой-то, учитывая, что я мчусь навстречу своему личному неизбежному апокалипсису.

Адам расстегнул верхнюю пуговицу пальто.

— А что там у тебя за проблема с выселением? Ты не похожа на человека, который не платит за жилье.

— Так и есть. Я каждый месяц платила в срок. Но на самом деле я не имею права там жить. Эта квартира принадлежала моей бабушке. Я переехала к ней два года назад, чтобы помогать, когда она заболела. Девять месяцев назад она скончалась. Квартира с регулируемой арендной платой. Мне там очень нравилось, и я осталась. Никогда не могла позволить себе однушку в том районе. Но недавно арендодатель обо всем узнал и теперь выселяет меня. А поскольку я жила там незаконно, в придачу хочет взыскать с меня плату за месяцы со дня смерти бабушки. Тридцать шесть тысяч четыреста двенадцать долларов.