ОРЛОВ. Четыре советских парохода находились тогда там, в испанских портах, после того как выгрузили вооружение и продовольствие. И я отправился в Картахену, испанский порт, где золото было сложено в большой пещере, вытесанной в горе. Я попросил правительство дать мне 60 испанских матросов для погрузки золота. Испанские матросы 3 ночи и 3 дня находились в этой пещере. Они отлично понимали, что было в ящиках, потому что там были еще большие мешки, обычные мешки, наполненные серебряными монетами, и матросы понимали, что это их казна. Но они не знали, куда отправляют золото -возможно, в другой испанский город. Три ночи происходила погрузка золота и транспортировка его в ночное время, в полной темноте, к пирсу, где его грузили на советские пароходы. А днем испанские матросы спали на мешках с серебром. На второй или третий день произошла массированная бомбардировка, и кто-то заметил, что если бомба угодит в соседнюю пещеру, где хранятся тысячи фунтов динамита, нас всех разнесет на куски. Серьезной проблемой было здоровье Мендеса Аспе. Он был человек очень нервный. Он сказал нам, чтобы мы прекратили погрузку, так как можем все погибнуть. Я сказал ему, что этого нельзя делать, потому что немцы будут все равно бомбить гавань и потопят корабли, так что надо продолжать. Тогда Аспе сбежал, оставив вместо себя своего помощника, очень славного испанца, который и вел счет золоту. В первый день наши подсчеты совпадали, но после того как Мендес Аспе уехал и счет продолжал вести этот чиновник, наши цифры стали разъезжаться. Когда погрузка была закончена, шеф казначейства Мендес Аспе пожелал сравнить свои цифры с моими. По моим подсчетам мы погрузили 7900 контейнеров. По его подсчетам -- 7800. Разницу составляла поклажа двух грузовиков, так как каждый грузовик, согласно данной мне инструкции, вез 50 ящиков. А каждый ящик весил около 125 фунтов. Я побоялся сказать Негрину мою цифру, потому что, скажи я ему, что у нас на 100 ящиков золота больше, чем он думает, а потом окажись, что его подсчет правилен, мне пришлось бы отвечать за 100 ящиков золота. Гак что я ему ничего не сказал, но телеграфировал в Москву

и позже сообщил им о разнице в подсчетах. Еще до погрузки золота я решил попросить испанское правительство дать ука-зание испанским военным кораблям, чтобы они находились через определенные интервалы в Средиземном море по пути следования наших судов, а капитанам этих кораблей приказать в случае получения особого сигнала SOS, который будет оз-начать, что на советский пароход совершено нападение или что он остановлен, испанские корабли должны немедленно двинуться на помощь советскому пароходу. Этот приказ был отдан капитанам испанских военных кораблей в запечатанных конвертах -- до этого они ничего не знали. А инструкции были такие: как только будет получен особый сигнал SOS, капитаны должны вскрыть конверт и прочесть инструкцию (в инструкции было сказано, что на советский пароход с очень ценным грузом совершено нападение -- спешите на помощь и вступайте в бой). Я знал, что такой приказ не мог быть отдан без согласия Прието, министра обороны, -- в ту пору он был министром морского флота, -- а он ничего не знал об операции с золотом. Так что я позвонил советскому послу в Мадриде Розенбергу и попросил его переговорить с премьер-министром Кабальеро, чтобы министр морского флота Прието отдал соответствующий приказ испанским военным кораблям и их капитанам. Через два-три дня испанский министр финансов Негрин и министр обороны Прието приехали в Картахену. Соответствующие приказы были отданы. Потом я семь или восемь дней трясся, ждал и думал, пройдут ли наши пароходы благополучно по опасным местам в Средиземном море, недалеко от Италии. А через 8 дней, когда я узнал, что пароходы благополучно прошли, я отправил телеграмму Ежову, в которой сообщал, что по моим подсчетам там 7900 контейнеров, а по подсчетам испанцев 7800 контейнеров, и я прошу это проверить. Ну, вот тут уже тайна. Когда я увидел сейчас в газетах, что расписка выдана Советским государственным банком на 7800 контейнеров, а не на 7900, я подумал, что, наверное, Сталин решил воспользоваться ста ящиками золота и пустить их, возможно, на деятельность Коминтерна или на что-то еще. Через несколько месяцев после истории с золотом, когда я лежал в хирургической клинике профессора Бержера в Париже, меня пришел навестить сам начальник советского НКВД Слуцкий и рассказал мне про золото, какое это было большое событие, когда оно прибыло в Москву, и он сказал мне вполне достоверно, что это золото, по словам Сталина, никогда не будет возвращено Испании. Несколько месяцев спустя ко мне пришел близкий мой друг, который был в Испании одновременно со мной и которого я считал ликвидированным. Теперь из советской прессы я знаю, что около месяца тому назад он был реабилитирован и его книги снова печата

ются в России, так что я не стану называть его имени, чтобы не поставить его в сложное положение. Он был очень близким другом Ежова, человеком, который лично докладывал Сталину. Он тогда вернулся из Москвы, где провел месяц, в Испанию и рассказал мне, каким великим событием было прибытие золота в Россию, и спросил, почему я ему об этом золоте ничего не говорил. Но самое интересное: он рассказал мне о том, что сказал Сталин на банкете, в присутствии членов Политбюро, на котором отмечалось прибытие золота, сказал: больше им не видать этого золота как своих ушей. Это такая русская поговорка. С тех пор прошло много лет, золото по-прежнему лежит в подземельях Кремля и, если ничего не будет предпринято, наверное, никогда не будет возвращено. А это золото принадлежит испанскому народу. Режимы меняются, но золото принадлежит народу, и испанский народ имеет на него право, и я думаю, лидерам испанских политических партий, независимо от их политических пристрастий и взглядов, следовало бы объединиться и потребовать, чтобы золото было возвращено или переправлено в ООН или во Всемирный банк на хранение для испанского народа.

МОРРИС. Сенатор МакКлеллан, я предлагаю -- поскольку мы имеем дело сегодня с прямым свидетельством и следовательно доказательством того, что это золото стоимостью 600 миллионов долларов действительно принадлежит испанскому народу, передать копию этого свидетельства через нашего посла в ООН, в Организацию Объединенных Наций, с тем чтобы они рассмотрели возможные меры для восстановления спра-ведливости в этом вопросе.

Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Это заседание открытое. Конечно, информация попадет в прессу. Они получат эту информацию. Я полагаю, для того чтобы Комиссия провела в жизнь ваше предложение, требуется официальная акция со стороны председателя. А нынешний председатель не захочет ее принимать. Думаю, такой вопрос должна решать Комиссия в целом, и я полагаю, это можно устроить, разослав оповещение об этом или просьбу, и пусть большинство членов подпишет ее.

МОРРИС. Будет сделано, сенатор.

Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Хорошо.

(На заседании 29 февраля 1957 года некоторые статьи из газет об испанском золоте были по приказу сенатора Артура В. Уоткинса, председателя Комиссии, включены в протокол).

Тема золота снова будоражит Испанию

(Нью-Йорк таймс, б января 1957 г. )

МАДРИД СООБЩАЕТ О НАЛИЧИИ РАСПИСКИ В ПОЛУЧЕНИИ МОСКВОЙ ЧАСТИ ИСПАНСКОГО ЗОЛО

ТОГО ЗАПАСА, ОТПРАВЛЕННОГО В МОСКВУ, ЧТОБЫ ОНО НЕ ПОПАЛО К ФРАНКО

Бенджамин Уэллис -- специально для "Нью-Йорк таймс"

Мадрид, 5 января. История о нескольких сотнях тонн испанского золота, переданных Советскому Союзу в 1936 году, вновь оказалась на первых полосах газет.

Краткое, выдержанное в осторожных формулировках заявление министерства иностранных дел от 29 декабря вызвало обширные комментарии в контролируемой режимом печати, а также в официальных и дипломатических кругах.

Министерство заявило, что тщательные поиски, предпринятые за границей в течение последнего года, привели к тому, что в распоряжении властей оказалась официальная советская расписка в получении (части) золотого запаса страны. Это золото было тайно отправлено в Москву в сентябре 1936 года, в самом начале гражданской войны в Испании.

Министерство выразило признательность семье и друзьям покойного д-ра Хуана Негрина, премьера республиканского правительства на протяжении почти всей гражданской войны, за то, что они нашли этот важный документ. Он дает Испании юридические основания потребовать возвращения сокровищ, говорится в заявлении. Это заявление -- последний и, вероятно, наиболее значительный шаг правительства Франко в двадцатилетней истории его попыток вернуть увезенное золото.

7800 ЯЩИКОВ ЗОЛОТА

Официальные лица в Мадриде избегают оценок количества золота. Один высокопоставленный источник в частном порядке назвал цифру "между 600 и 700 тонн". Другие, ссылаясь на испанских эмигрантов, говорят, что 6 ноября 1936 года 510 тонн золотых слитков и золотых монет на сумму 1 734 000 золотых песет были доставлены в Москву в 7800 ящиках;

По неофициальным оценкам, стоимость такого количества золота сегодня значительно превышает 500 миллионов долларов.

(Нынешний золотой запас Банка Испании, согласно авторитетным сообщениям, составляет 200 миллионов долларов. )

Как стало известно, советская расписка в получении золота сохранилась в личном архиве д-ра Негрина, который жил в изгнании в Париже и Лондоне до самой смерти, последовавшей во французской столице 14 ноября минувшего года. В течение последнего года его жизни представители правительства Франко вели с ним тайные переговоры по поводу расписки. После