— А толку от них? — вдруг зло выплюнула она и с вызовом уставилась на меня. — Толку, когда все родные давно умерли, а последний живой родич — балбес и разгильдяй?

— Он у тебя хотя бы есть, — справедливо заметила я. — Своих сестер я видела последний раз в тот день, когда отец продал меня в гарем визиря, представь, за целую козу.

Во взгляде Виктории загорелся огонек интереса, а по лицу расползлась кривоватая ухмылка.

— О? Да ты у нас профессиональная наложница?

— Если бы. — Я вернула валькирии ухмылку. — Меня убили в первый же вечер рабства. Отмыли, одели и принесли в жертву по желанию фаворитки визиря, которая приказала купить какую-нибудь нищенку именно для этой цели. На грани смерти я и познакомилась с призываемой ею Гекатой, которая предложила мне выбор. Но это уже совсем другая история, и я не хочу об этом. — Опрокинув внутрь себя стопку текилы, я требовательно наставила на Вики палец. — Что там с твоим родичем? Так уж и не перевоспитать?

— Сама видела, — небрежно отмахнулась Вики и последовала моему примеру — снова выпила.

Я недоуменно приподняла бровь. Выпили мы уже достаточно — подходила к концу вторая бутыль, но я что-то не припоминала новых знакомств…

Стоп.

— Олаф? — воскликнула я недоверчиво, и Вики кисло кивнула. — Ого! А он в курсе?

Вики отрицательно мотнула головой, но так же кисло.

— Смысл? Давно прошли те времена, когда мои братья и племянники зарабатывали свое состояние и славу на поле боя. Он, конечно, не совсем пропащий, все ж потомственный воин, но сейчас в цене иные вещи. — Валькирия презрительно сморщила носик. — Да и что я ему скажу? Привет, Олли, я твоя, хрен знает сколько, «пра» бабка и пришла сподвигнуть тебя на подвиги во имя отца нашего Одина? Не смеши меня! — Она презрительно фыркнула, закатила глаза и подняла пальчик с французским маникюром. Средний. — Да и он уже далеко не тот. Время никого не щадит, а забвение — бич всех старых богов. Для них оно пострашнее старости и многого остального.

Мы немного помолчали, думая каждая о своем. Выпили. Я подняла на Викторию задумчивый взгляд, пару секунд помедлила, но все равно спросила:

— А что страшит тебя, Вики?

— Одиночество, — тихо призналась она, не поднимая глаз от стопки. — Валькирии не умирают. Умирают их родные, близкие и просто хорошие знакомые, но не они. Завершив свои земные деяния, валькирии уходят в Вальхаллу, чтобы прислуживать на бесконечном пиру великим воинам, но… — Зло треснув кулаком по столу, отчего посуда и проходящий мимо нашего столика Иван одновременно подпрыгнули, Вики раздраженно процедила: — Я не прислуга этому одноглазому сластолюбцу! И никогда ею не стану! Этот мерзавец, не спросив, забрал меня у семьи и жениха, вручил меч и крылья, возложил обязанности, которых я не желала, и заставил этому радоваться! И поэтому я до последнего останусь на земле, даже когда уйдут в небытие все остальные!

Судя по тому, как пьяно блестели злые глаза валькирии и хищно раздувались ноздри, до перехода в агрессивное состояние, когда уже не действовали уговоры и иные слова, оставалось совсем чуть-чуть, так что я поторопилась поддержать свою новую знакомую. И не потому, что мне было жаль бар и бармена (хотя текила была превосходной, и, представься случай, я бы заглянула сюда еще не раз и не два), а потому что прекрасно представляла, какие именно чувства обуревали Викторию. Еще совсем недавно сама была такой. Чуть иные цели, чуть иная мотивация, но чувства — один в один.

И поэтому…

— А не пойти ли нам развеяться в более подходящее место? — заявила я, загадочно усмехаясь, чем привлекла внимание Вики. — Как насчет небольшой прогулки до мест, заведомо опасных для юных и прекрасных дев?

— Ты сейчас о чем? — не поняла меня валькирия.

— О том, чтобы набить кому-нибудь морду, — жестче ухмыльнулась я. — Не в этом же уютном баре заканчивать наше прекрасное знакомство. Предлагаю прогуляться до Чертанова. С месяц назад меня там чуть не убили. Было интересно.

— Чертаново, говоришь? — уже более заинтересованно повторила Вики, и понимающая улыбка тронула губы валькирии. — А это мысль! — И тут же крикнула в сторону барной стойки, где терпеливый бармен дожидался, когда последние из клиенток соизволят завершить вечер знакомств и возлияний: — Игнат!

— Слушаю, радость моя, — чуть устало отозвался тот. — Еще текилы?

— Верно! — окончательно разулыбалась Вики, а на вздох бармена пригрозила: — Но-но, дорогой! Не вздыхай так тяжко, нам с собой. И заверни что-нибудь пожевать, можно даже твоих фирменных сырных палочек, я их просто обожаю. Кстати, сколько с нас?

Судя по ошарашенному лицу Игната, подобное завершение вечера было для него в новинку. Но необходимо отдать ему должное — мужчина быстро сориентировался, и всего через несколько минут у меня был уже не только счет, но и текила, нарезанный дольками лайм в контейнере и двойная порция сырных палочек опять же в одноразовом контейнере. Причем ни последней бутылки текилы, ни палочек в счете не было.

— Комплимент от заведения, — чуть сонно, но искренне улыбнулся мне Игнат, лично вынося последний заказ. Вики упорхнула «пудрить носик», а я осталась за столиком в ожидании заказа и звонка от службы такси. — Приходите почаще…

— Айя. Меня зовут Айя, — представилась я и кивнула, благодаря за приятный сюрприз, но все равно оставила на столе больше, чем значилось в чеке. — У вас невероятно уютное кафе. Скажите, а кто ваши конкуренты? — И, отвечая на недоуменный взгляд бармена, с усмешкой пояснила: — Думаю, стоит к ним заглянуть, когда Вики будет не в духе. Вдруг им тоже ремонт требуется, а они и не в курсе?

— О-о-о… — растерянно протянул Игнат, но его глаза уже загорались мстительным огнем, и он мигом озвучил мне несколько адресов ближайших баров. — А еще у нас прекрасные бизнес-ланчи, и по пятницам играет мой племянник-саксофонист.