Он появился так же внезапно, как и исчез. В руках у него были два стакана с масала-чаем. Идя между торговыми рядами, он широко улыбался, и казалось, что на всем белом свете нет парня более харизматичного и жизнерадостного, чем он. Я тяжело вздохнула и поймала себя на мысли, что если когда-нибудь мне удастся улыбнуться столь же безмятежно и радостно, возможно, это и станет конечной точкой моего путешествия…

Вокруг суетливо спешили люди из стороны в сторону, таща за собой большие чемоданы. Кто-то суетливо оглядывался по сторонам, ища глазами своего спутника или спутницу, кто-то бежал на регистрацию, на ходу ругаясь про себя матом. Девчушка с веселыми бантами прыгала вокруг родителей, которые из последних сил сдерживались, чтобы не прикрикнуть на нее, потому что находились в ожидании регистрации вот уже три часа, ровно как и я. В аэропорту кипела жизнь. Жизнь двадцать четыре часа в сутки, которая лишь изредка немного стихала, и, забив самолеты людьми, отправляла их в разные точки планеты, но никогда не останавливалась. Это был настолько цикличный процесс, что казалось, будто бы центр всей жизни находится здесь, в аэропорту. Аэропорт – место, где решаются миллионы судеб, где люди ссорятся и мирятся, расстаются навсегда или находят любовь всей жизни. Делают предложения руки и сердца или переворачивают свою жизнь на сто восемьдесят градусов, покупая билет в один конец. Последнее относилось к таким, как я. Не зная и до конца не понимая, куда, зачем, к кому я лечу, я осознавала, что в моей жизни, как никогда, происходят поистине важные события, которые должны привести меня к чему-то очень значимому. К точке соприкосновения с внутренним спокойствием и тишиной. Тишиной моего сердца. Вот уже который месяц оно не смолкало и ныло. Ныло истошно, протяжно, ночами, иногда днями, иногда смолкало, иногда завывало с новой силой. Сидя в аэропорту сейчас, видя перед собой уже знакомую мне суету, я вдруг тревожно поймала себя на мысли, что совершенно не понимаю, зачем мне это, почему я здесь. Для чего? Почему я не могу остаться с Сережей, который так красиво и искренне мне улыбается. Мы познакомились не так давно, в доме, в котором я снимала комнату. Он был моим соседом. Много русских, живущих в Индии, а именно в штате Гоа, создали здесь свой мир, свою «русскую диаспору», которая с каждым годом все больше и больше разрасталась. Штат Гоа, который открыли для себя так называемые неформалы-хиппи еще в далеких 60-х годах, стал чем-то вроде русской деревни. В начале двухтысячных в Гоа начали съезжаться люди, которые искали себя, искали свое призвание, свое предназначение в этой жизни. Устав от суеты мегаполиса и от всего, что их окружает, они бежали сюда в поисках покоя, умиротворения и состояния счастья, так называемого шанти, и многие из них, найдя все это, отказывались возвращаться к своей обыденной привычной жизни. И сжигая свои паспорта на берегу Аравийского моря, оставались здесь. Таким образом, штат Гоа начал разрастаться, и теперь тут очень много русских, которые живут в этом месте уже не первый год и даже ведут свой бизнес. Кто-то открывает йога-центры, кто-то – кафе, многие проводят экскурсии на арендованных байках и автобусах. Но несомненно, всех этих людей объединяет одно – каждый из них нашел здесь себя, свое дело и свое состояние «шанти». Я бежала сюда после тяжелого разрыва со своим, теперь уже бывшим, мужем Марком в надежде заглушить острую боль в груди от наших несложившихся отношений и обрести покой. Не могу сказать, что мне окончательно удалось избавиться от боли и разочарования, которые я накопила за несколько лет совместной жизни с бывшим мужем, но многое встало на свои места. И я наконец-то перестала просыпаться по ночам в слезах. И сейчас, сидя здесь и видя вокруг себя толпы людей, спешащих куда-то, я невольно вспоминала свой приезд в эту удивительную и волшебную страну.

Как только самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, я сразу почувствовала внутри нарастающее волнение. Не могу объяснить, чем оно было вызвано, но как только я подошла к трапу и собралась было выйти из самолета, стюард меня предостерег:

– Не советую туда идти, там очень жарко. Просто ад! Оставайтесь здесь.

Я посмотрела на взмокшего парня и поняла, что он не врет. Но вариантов у меня не было. Сделав шаг на ступеньку трапа, я почувствовала, как в лицо мне ударил горячий индийский воздух. Я попыталась вздохнуть, но у меня ничего не вышло. Я вдохнула в себя обжигающий горло и нос воздух и поймала себя на мысли, что не могу дышать. Мне вдруг стало страшно, и я поняла, что боюсь задохнуться. Он этой мысли все мое тело невольно вздрогнуло, и мне захотелось вернуться обратно в прохладный салон самолета. Местное время показывало одиннадцать часов вечера, и, оглянувшись по сторонам, я поняла, что уже довольно темно. Пройдя таможню и наконец очутившись в автобусе, который должен был доставить меня до отеля, я поняла, что мое решение приехать в первый раз одной в эту страну было опрометчивым. В автобусе было очень душно, и все время хотелось пить. Я мечтала доехать до отеля и купить воды в ближайшем магазине. Но пока мы ехали в автобусе, я все больше начала сомневаться в том, что мне удастся это сделать. Я смотрела в пыльное окно автобуса и все больше ужасалась своему решению приехать сюда. Повсюду была грязь, пластиковые бутылки и прочие горы мусора валялись вдоль дороги. Я увидела коров, которые стояли вдоль обочин и поглощали в себя весь этот мусор. Но больше всего меня поразили картонные домики. Они были сделаны из прогнившего картона. Как будто кто-то купил себе новый холодильник и выбросил упаковку на помойку. А кто-то ее подобрал и построил себе дом. Женщины с грудными детьми на руках сидели вдоль дороги с протянутой рукой, но проходящие мимо них люди даже не смотрели в их сторону. На женщинах были старые рваные сари (национальная одежда), а дети были укутаны в грязные рваные одеяла. Повсюду гудели машины, мотоциклы и автобусы, но ни один ребенок не издал ни звука. Автобус, в котором я ехала, мчался с бешеной скоростью по плохо освещенным улицам. И каждый раз, когда он налетал на яму, я испуганно вжималась в жёсткое сиденье, которое, казалось, вот-вот развалится. Надо ли говорить о том, что в автобусе не было кондиционера, и сквозь открытые окна в салон пробирались дорожная пыль и разные запахи. О, этот индийский запах, он навсегда въелся в мой нос, пройдя через него прямо в мозг. Запах карри, запах индийских специй, запах сандаловых палочек, смешанный с запахом гниющей помойки. Где бы я ни была, я всегда вспоминаю этот индийский запах.

Я смотрела на все это из окна старого автобуса, который вез меня в отель, и мне хотелось улететь обратно в Россию. Через некоторое время мой автобус затормозил на какой-то плохо освещенной улице, и водитель на ломаном английском произнес «Go» и махнул мне рукой в сторону дверей. Мол, выходи, приехали. Я взяла свой рюкзак и вышла на улицу. Вывески с едой, массажем, тату, но нигде не было указателя того отеля, который я забронировала через интернет. Я вертела головой по сторонам в надежде увидеть название отеля, но все было безрезультатно. Наконец я решилась и подошла к индусу, который таращился на меня уже минут десять. Смотря на него, я задала тот вопрос, который волновал меня больше всего:

– EXCUSE ME SIR, WHERE IS THE HOTEL MAGNOLIA? [1]

Ожидая ответа, я уставилась на индуса, но он, казалось, как будто не понял, что я от него хочу.

– EXCUSE ME SIR, WHERE IS THE HOTEL MAGNOLIA? – повторила я свой вопрос.

В ответ индус лишь махнул рукой и показал направо. Поняв, что делать нечего и придется идти в ту сторону, куда показал индус, я, взяв свой тяжелый рюкзак, медленно побрела по темной и узкой улочке, на которой не было ни одного фонаря, но отчетливо был виден мусор, раскиданный повсюду. Пройдя метров пятьсот, я наконец увидела вывеску отеля, который был мне нужен. Она не подсвечивалась, но свет, падающий на нее из окна соседнего здания, помог мне прочитать то, что на ней было написано. «Welcome to the hotel Magnolia», – гласила едва виднеющаяся надпись. Открыв калитку, ведущую к отелю, я побрела по тропинке, на которой был указатель «Reception», и вдруг неожиданно вскрикнула, когда мне на ногу прыгнула большая лягушка. «Вот черт», – подумала я, но продолжила идти к ресепшену.

– Добрый вечер, я забронировала у вас номер на семь дней, меня зовут Алена Шейк, – сказала я сонному индусу за стойкой ресепшен.

– Хорошо, – послышался в ответ сонный голос, и, зевнув, индус покачал головой в разные стороны.

– Это значит, нет? У вас нет для меня номера? – не понимая жестов индуса, испуганно спросила я. «О нет, если у них заняты все номера, куда же я пойду в первом часу ночи? Я же здесь ничего не знаю». – Меня начала одолевать внутренняя паника.

Индус снова покачал головой в разные стороны и протянул мне большую книгу, в которой были разные фамилии и адреса. Жестом показав, куда и что мне нужно записать, он протянул мне ручку и попросил мой паспорт. Пока я заполняла бесчисленное количество строк, я не переставала удивляться тому, зачем им вся эта информация. Ведь все это написано у меня в паспорте, неужели так сложно сделать с него копию. Наконец, заполнив все строчки, я вернула индусу ручку и попросила обратно свой паспорт, но услышала в ответ:

– Паспорт мы оставляем себе в сейфе. Завтра сделаем копию и вернем вам обратно.

– Хорошо, – устало покачала я головой и взяла ключ от своего номера, который мне протянул индус.

Поднявшись по неосвещаемой лестнице на третий этаж и увидев на ступеньках двух тараканов, я напряглась и подумала о том, что они здесь гораздо больше, чем на Тенерифе. Наконец найдя свой номер, я попыталась в темноте нащупать скважину замка, но все было безуспешно. Скинув с плеч рюкзак и подсвечивая замок телефоном, мне наконец удалось открыть дверь, и, распахнув ее, я щёлкнула выключателем и увидела перед собой довольно пессимистичную картину.

– О нет, – жалобно простонала я, оглядывая комнату.

Номер, если это можно так назвать, был довольно старым и обшарпанным. Белые бетонные стены и потолок напоминали старую российскую больницу, в которой давно не делали ремонт. На потолке вместо люстры висел вентилятор, а светильники над кроватью были грязные и все в мелких мухах. В углах потолка везде была паутина и следы от убитых комаров. Из мебели в комнате были только деревянная кровать, прикроватная тумбочка, шкаф, трюмо и стул, небрежно придвинутый к зеркалу. Кинув рюкзак на пол рядом с кроватью, я прошла внутрь и еще раз оглядела все вокруг. На окнах не было занавесок, но были старые ржавые решетки, небрежно покрашенные черной краской. Ванная, если ее можно было так назвать, состояла из унитаза и душа, который был подвешен на прибитый к стене крючок. Занавески не было, зато стояло ведро с ковшиком, непонятно для каких целей. Позднее я узнала, почему у индусов практически во всех душевых стоит ведро с ковшиком. Частенько случались перебои с горячей водой, и на тот случай, если вам вдруг придется мыться из чайника, для вашего «удобства» есть ведро и ковш.