Вскоре эти страхи начали впрямую влиять на мою жизнь. Мне не нравилось обмениваться рукопожатиями или обнимать других детей, и я очень боялась, что до меня доберется какой-нибудь неизвестный вирус. Мой мозг приспособился к этому, подкидывая мне всевозможные задания. Включи и выключи свет перед сном. Мой руки с мылом по четыре раза. Дважды открой и закрой дверь. Делай так и будешь в безопасности. Все будут в безопасности.

По мере того как я взрослела и в моей жизни возникало все больше стрессовых ситуаций, мое обсессивно-компульсивное расстройство обострялось. Общественные туалеты стали для меня кошмаром, школьные дискотеки – источником страданий (танцы предполагали прикосновения к партнеру!), и мое поведение постепенно выходило из-под контроля. Иногда я стояла у выключателя, щелкая им раз по пятьдесят, пока не наступало спокойствие. Окружающие стали замечать мои привычки, а я пыталась отмахнуться от них, принимая за невинные странности. И не то чтобы я действительно хотела выполнять нелепые задания – просто мой мозг убеждал меня в том, что это необходимо, если я хочу быть в порядке. Мне казалось, что, пока я не парюсь насчет своих причуд, окружающим тоже на них наплевать.

И только когда я, уже взрослой, начала курс терапии, до меня дошло, что речь идет о психическом заболевании и эту проблему надо как-то решать. Притом что с некоторыми странностями удавалось бороться простым отвлечением внимания, меня все больше беспокоили неудобства, связанные с ОКР. Люди видят в синдроме навязчивых состояний лишь его забавную сторону, но совершенно не представляют себе, сколько мук он доставляет носителю. Посмеиваясь над вашей привычкой выравнивать книги на полке (это тааак мило!

Конец ознакомительного фрагмента.