Шрифт:
– Да, все-таки бывает, что и ты ошибаешься, мама?
– заметил он не без легкого ехидства.
– Ну... мой мальчик, все бывает, - миролюбиво ответила на подколку Феодора.
А Хатор, вздохнув полной грудью, огляделся и произнес:
– Да.
Как-то радостно крякнул, приосанился и пошел поздравлять новобрачных.
– Да, - проговорила королева - мать, с непередаваемой улыбкой глядя ему вслед.
– Это мы еще посмотрим, кто тут ошибается, и что бывает...
Глава 24
А потом было шумное застолье. Давненько вся семья не собиралась у Хаториана, тем более по такому веселому поводу. И кушать всем хотелось жутко, потому что с утра еще не ели, перед ритуалом нельзя.
Изольду взяли в оборот женщины. Знакомиться, говорить о новостях, и вообще, о разном, о женском. Он смотрел на нее издали, зная, что должен подойти и сказать. Но все откладывал этот момент. Пусть еще побудет в неведении, пусть.
Его девочка, его чудо, смеялась, окруженная другими женщинами, а у него сердце тянулось к ней, вздрагивая тонкими нитями души.
– Ты уж сказал ей?
Тихий голос рядом. Хаториан.
– Еще нет, - ответил Берт, поворачиваясь.
– Собираюсь.
– Подожди минуту. У меня есть кое-какие сведения для тебя.
– Я весь внимание, - пробормотал Берт, опуская голову и сосредотачиваясь на том, что Хаториан скажет.
– Это касается положения дел в Илтирии. Ты же понимаешь, многих там не устраивает, что возможный наследник будет... э... сыном дракона.
Берт нахмурился, конечно, в былые времена его бы взбесило его самого до крайности. Но то в былые времена. А сейчас он смотрел на Изольду.
– Дядя собирается устроить еще одну войну?
– спросил, недовольно морщась.
– Нет, - ответил Хаториан.
– Вержесы. Затеяли обширный заговор, собираются свергнуть Ансельма. Ну, и как ты догадываешься, конечная их цель все-таки война.
– Я этого не допущу, - спокойно проговорил Берт, продолжая смотреть на Изольду.
И не обращая внимания на то, как оценивающе оглядел его Хаториан. А тот сказал после минутного молчания :
– Но ты один.
– У меня есть верные люди. Правда за ними придется сходить в Шалин, но с этим проблем не будет. Особенно теперь, когда я снова маг. И знаю цену многим вещам , - сказал Филберт и посмотрел Хаториану в глаза.
– Хорошо, - ответил тот, помедлив секунду.
– Можешь рассчитывать на помощь и поддержку наблюдателей Джагарта.
– Спасибо. Это... доверие...
– дернул шеей Берт, почувствовав, как к горлу подступил ком.
– Думаю, ты его достоин, - просто сказал дракон.
Еще с минуту мужчины молчали. Потом Берт поправил на себе одежду, провел пятерней по волосам и проговорил:
– Ну... я пойду. Попрощаюсь и...
– Иди. Когда все закончишь, на нижней террасе тебя будет ждать корабль. О тнесет куда скажешь.
– Спасибо, - повторил Филберт, но занимало его уже совсем другое.
Он шел к Изольде. Плохо представляя, что будет говорить ей, как объяснять.
***
Хаториан смотрел ему вслед. Он ни минуты не сомневался в этом повзрослевшем и изменившемся рыцаре. И все же Филберт Танри заставлял его нервничать. Хаториан перевел взгляд на жену.
Она стояла чуть поодаль и, скрестив руки на груди, смотрела на тех двоих, застывших в своем мирке среди толпы.. На Филберта и Изольду. Они стояли рядом, друг против друга. Он держал ее лицо в ладонях и что-то тихонько говорил, а она...
Как прощаются влюблненные?
Как будто на век, даже если им предстоит разлука на миг.
И сердце рвется. И слезы на глазах, а в горле ком и трудно дышать.
Неслышно подошел, встал за спиной Виль, обнял ее за плечи. Почему-то Хаториану было больно видеть с каким чувством она сейчас смотрела на своего бывшего жениха. Но никогда ни в чем дракон не упрекнул бы свою жену.
– Он лучший?
– тихонько спросил, глядя на Изольду и Филберта.
– Да, он лучший, - ответила Вильгельмина и утвердительно кивнула.
А у дракона словно игла вонзилась в сердце. Но тут она повернулась в его объятиях и сказала, глядя ему в глаза:
– Но он лучший для нее. А для меня никогда не было и не будет никого лучше тебя.
Хаториану показалось, что он сейчас захлебнется, так ярко нахлынуло чувство. Сжал сильнее руки и, как смог говорить, прошептал:
– Виль, давай уйдем... сейчас?
***
– Ну вот, все разбредаются, - промолвила Феодора, заев внезапную грусть засахаренной вишенкой.
– Уммм? Ты о чем, мама? Если о наших короле с королевой, то те вечно норовят удрать спальню, - весело заметил Хатор.