Есть ли смысл в существовании вампира, демона ночи? Кто такие вампиры - бездушные существа, монстры, способные сеять лишь хаос, смерть и разрушения, или же у них есть душа? А если есть - то какая? Главный герой, вставший перед сложным выбором, вдруг осознает, что у вампира существует самая настоящая совесть и вполне человеческие чувства.
Нелапси. Бой совести
(короткая зарисовка из цикла Нелапси)
Дорога свернула в небольшой хвойный лес, петляя между толстыми стволами разлапистых елей. Казалось бы, идти по весенней распутице должно было быть сущим мучением, но я не чувствовал усталости. Ни усталости, ни холода – ничего из того, что обычному человеку доставляло неудобство. Ибо я не совсем человек. А точнее даже, совсем не человек. Я вампир. Волею судьбы ставший не-мертвым, существом ночи, жаждущим крови живых.
Погода этим ранним утром выдалась на редкость паршивой. Моросил мелкий противный дождик, все небо застили облака, а поднявшийся липкий, мокрый туман сокращал видимость до нескольких десятков шагов. Но и в таких мерзких погодных условиях были свои плюсы: я мог свободно передвигаться днем, не закрывая руки плотными перчатками и не пряча голову под глубоким капюшоном. Прямых солнечных лучей, очевидно, не предвиделось еще несколько часов, а значит, можно было не опасаться двигаться при дневном свете.
Много дней и ночей я слонялся, не ведая цели и не зная покоя, по дорогам, лесам и полям Силезии. Я не пил человеческой крови уже очень давно. С тех пор, как в приступе слепой, животной жажды я до смерти осушил раненого солдата, чтобы восстановить свои силы, я запретил себе питаться кровью людей. В конце концов, можно было вполне прожить и на крови крупных млекопитающих, которых в местных лесах можно было встретить в огромном количестве. А для существа ночи, прирожденного охотника, которым я являлся, догнать какую-нибудь косулю не представляло особой сложности.
Я брел по туманному лесу, погруженный в раздумья о бессмысленности собственного существования, пока не уловил на грани слуха вдалеке какие-то крики. Я тут же сосредоточился, многократно усиливая воспринимаемые звуки. Кричала женщина, она явно звала на помощь. Кроме того, были слышны звуки битвы – лязг металла о металл, тяжелое дыхание воинов, храп коней. Судя по едва различимым даже для усиленного слуха вампира звукам битвы, сражение происходило за пару километров отсюда. Мне стало интересно, что там происходит. Я напрягся, начиная различать отдаленные детали пейзажа сквозь туман. Но даже многократно усиленное зрение не позволяло увидеть сражающихся за деревьями, поэтому я решил подойти ближе. А чтобы не пропустить чего-нибудь важного, мне пришлось ускориться.
Я побежал к месту битвы – мимо меня с огромной скоростью замелькали деревья и редкие голые кустарники. На дороге, утопавшей в грязи, едва оставались мои следы – так быстро я двигался. Через минуту я уже выглядывал из-за дерева, сквозь туман внимательно рассматривая источник шума.
Посередине дороги прямо в большой луже стояла богато украшенная карета, из которой раздавались женские крики. Рядом с каретой в разных позах лежали трое мертвецов. Судя по одежде и снаряжению, двое из них были простыми наемниками, охранявшими важных персон. Третьим был кучер, упавший с козлов наверняка уже мертвым. Торчащие из груди трупов болты ясно давали понять, что экипаж был застигнут врасплох – нападающие устроили засаду и, прежде чем атаковать, предварительно дали залп из арбалетов.
Перед каретой шла битва. Да что там битва, это была обыкновенная резня. Четверо мертвых охранников уже лежали в грязи под копытами пытающихся держать оборону последних троих воинов. Их атаковали закованные в броню рыцари, которые, взяв в кольцо своих жертв, выжидали подходящего момента, чтобы покончить с оставшимися бойцами. Судя по всему, восемь разбойников в латных и пластинчатых доспехах, атаковавших карету, были раубриттерами – рыцарями-бандитами, промышляющими разбоем на тесных и опасных дорогах Силезии. Настоящие рыцари никогда бы не стали нападать на карету с женщинами, кем бы те ни были.
Охранники устали. Они тяжело дышали, их движения становились все медленнее. В какой-то момент один из воинов, неловко взмахнув мечом, раскрылся и тут же получил удар тяжелым мечом-бастардом под ребра. Вскрикнув, он упал с лошади. Почти сразу же погиб еще один охранник, отвлекшись на смерть товарища. Последний из воинов внезапно закричал, сделал широкий взмах мечом вокруг себя, отгоняя ближайших противников, и погнал лошадь прочь по дороге. Бандиты тут же бросились за ним, но их остановил оклик одного из раубриттеров, не принимавших активное участие в битве. Главарь рыцарей-бандитов, остановивший погоню, поднял заряженный легкий арбалет и, спокойно прицелившись, пустил болт вдогонку убегающему воину. Тот вскрикнул, потянулся к спине, куда вошел арбалетный снаряд, после чего со стоном свалился с лошади и почти сразу затих.
Я наблюдал за битвой, никем не видимый, и не вмешивался. Стоял, отстраненно размышляя о том, что люди убивают друг друга безжалостно ради наживы и каких-то низменных целей. Зачем? Ведь им дано такое чудо – жизнь... Зачем они творят зло друг против друга? Но не мне их осуждать. Я в любом случае хуже них, потому что, какими бы ни были, они люди, а я – монстр…
Тем временем, раубриттеры спешились, а затем, шутя и посмеиваясь, обступили карету. Они принялись звать женщин, запершихся в своем ненадежном укрытии, издевательскими «цыпа-цыпа», «кто в домике?» и «откройте, миледи, мы не сделаем вам ничего дурного». Потом бандитам это наскучило, и они просто выломали дверь кареты. Один из разбойников грубо выволок в грязь женщину и девочку в богатых одеждах. Женщина была в летах, а девочке на вид едва можно было дать 12 лет. Женщина умоляла не трогать их или хотя бы пожалеть ее дочь, закрывая девочку своим телом. Бандиты только посмеивались, паскудно переглядываясь, их намерения были очевидны. Женщина предлагала выкуп, деньги, себя в конце концов, только бы господа рыцари не трогали ее дочь. Девочка в это время испуганно плакала. Повторяла «мамочка, мамочка», «Боженька, спаси».