Шрифт:
Мать моргнула. Кажется, она поняла, что говорят не с нею, только мгновение назад — а теперь с ужасом уставилась на собственных детей, не зная толком, имеет ли право что-нибудь им сказать.
— Ты должен попросить у Верочки прощения, — наконец-то сказала она. — Или не рассчитывай есть что-нибудь в моём доме.
— Мам, ты плохо готовишь, — отметил Игорь. — Видишь, Яна, обойдусь без чая. Или, может быть, тебя куда-то сводить?
Мама зло фыркнула.
— Верочка…
— Я ж чего пришёл, — Игорь перевёл на неё взгляд. — Можешь сказать Верочке, когда она позвонит уточнить, как прошла тайная операция по изменению моего мнения, что я окончательно и бесповоротно нашёл себе другую.
Это, конечно, было ложью, но мама, наверное, поверила.
347
21 мая 2017 года
Воскресенье
Марина написала ему вчера поздно вечером, и на почту, а не через социальные сети: знала, что Игорь никогда их не открывает. Она не спрашивала адрес, не уговаривала его помириться с Верой, в отличие от матери, не кричала, хотя, вряд ли возможно кричать в деловом письме, пролетевшим мимо корзины спама каким-то чудом. Игорь навесил на свой почтовый ящик такое количество встроенных скриптов, что практически всё ненужное к нему не приходило; на то, в крайнем случае, были мессенджеры, пусть пишут там. Но вот что удивительно: задавшаяся целью Верина подруга умудрилась с содержанием своего письма вывернуть всё так, что все алгоритмы защиты его проигнорировали.
Игорь не относился к людям, склонным перечитывать послания, особенно от посторонних женщин, по десять раз подряд, но это перечитал аж дважды — само собой рекорд, что касалось личной переписки. Марина, лингвист вроде бы по профессии, хотя он не был в том уверен, умудрилась обставить просьбу поговорить с нею как деловое приглашение на ужин; Игорь успел ответить согласием прежде, чем рассмотрел среди перечисленных регалий приглашавшего знакомое имя.
Место она выбрала недорогое, что само по себе уже ставило разграничитель между Верой и её подругой. Первая с удовольствием за его счёт посетила бы самое фешенебельное заведение города, вторая, вероятно, предпочла не мелочиться. И не опаздывать, впрочем, тоже; когда Игорь пришёл — за пять минут до указанного времени, — она уже сидела на месте и перебирала навешенные на нитку браслета камушки с каким-то странным ностальгическим видом.
Веры, благо, не было. Игорь не сомневался в том, что, завидев её среди посетителей, просто развернулся бы и ушёл. Да, это трусость — или минимизация полученного морального и физического ущерба, впрочем, — но один разговор с бывшей мог стоить дороже, чем он был готов себе позволить.
— Здравствуй, — максимумом теплоты их приветствия были взаимные кивки, и Игорь занял место напротив. — Что было причиной для встречи?
Тёплое майское утро радовало погодой. Солнце, прорывавшееся сквозь большие окна кафе, отражалось от поверхностей столов и слепило глаза, но это, впрочем, не мешало Марине выглядеть не по месту мрачной и серьёзной. Она тряхнула головой, перебросила длинные русые волосы через плечо — надо же, а обычно заплетала косу, — и посмотрела на него почти с удивлением.
— Я была уверена, что ты не ответишь на то письмо, — наконец-то вздохнула она. — Но мне не хотелось звонить.
— Это было бы легче.
— Да, — согласилась Марина и потянулась к сумке. — Но это по поводу Веры, а ты бросил бы трубку, стоило б только мне заговорить. Или вообще не ответил бы. Я в чёрном списке?
— Нет, — покачал головой Игорь. — В чёрном списке у меня только три или четыре эйчара из фирм-конкурентов. Голосовой спам раздражает больше текстового. Так к чему всё это?
Марина сделала глоток воды — он только сейчас заметил высокий гранённый стакан по правую сторону от неё, — и вновь взглянула на него, почти сердито и холодно. Мрачный взгляд, сопряжённый с тяжёлым дыханием — впрочем, жарко, может, ей просто плохо? — не предвещал ничего хорошего.
— Ты помнишь, как ты её подвозил? — ни с того ни с сего спросила Марина.
— Смутно, — кивнул Игорь. — Но ты, кажется, хотела сказать что-то о моей драгоценной бывшей. Давай быстрее, я спешу.
— Бывшей? — Марина изогнула бровь. — Я искренне надеюсь, что она такой и останется, — девушка сжала зубы. — Мы ездили на отдых, помнишь?
— Помню. Она ещё отдала тебе мой билет.
Марина отрицательно покачала головой. Игорь изогнул бровь; впрочем, девушка не казалась загоревшей и только-только с далёких морей. Она была бледна — стандартное для Марины состояние, впрочем, — и пила воду чаще, чем полагалось. Может быть, действительно заболела.
— Она собиралась, — наконец-то сказала Марина. — Предложила мне… поехать. Но Вера не такая дура, как тебе кажется, и она отлично помнит, что у меня аллергия на солёную воду.
— А.
Он почти понял, о чём шла речь.
— Я только хотела сказать, — девушка коснулась ладонью собственного лба, словно проверяя температуру, — что она много чего может тебе рассказать. И я б на твоём месте не была уверена в том, что это правда.
— Меня мало интересуют женские сплетни.
— Я согласилась ей подыграть, — выдохнула Марина. — Ну, знаешь… По-дружески, притвориться, что тоже еду. Она сказала мне, что хочет оставить билет для тебя на всякий случай, но если не сложится, то лучше он пусть пропадает. Мол, а вот тебе об этом знать не стоит.