— Ой, — Саша покраснела пуще прежнего. — Я совершенно некультурно себя веду.

— Нет, только как неопытная первокурсница, — покачал головой Игорь. — Некоторым это даже нравится, между прочим.

— Героям-любовникам из книг, встречающим нежный глупый одуванчик на своём пути? — уточнила опасливо Саша.

— Не знаю, я не спец по такой литературе, и ты не похожа на глупый одуванчик, — слово "нежный" он выпустил, Саше оно подходило. — Мне нужны более строгие параллели.

— Первый раз установить линукс? Надо успеть продумать все последствия, — Саша опустила глаза вниз. — К тому же, у меня в номере сидит один пушистый вирус. И он точно не приведёт ни к чему хорошему.

Игорь не удержался от смеха. Из соседнего номера выглянула Регина, бросила на него подозрительный взгляд, но предпочла вернуться обратно к себе, и Игорь сделал вид, что тоже ничего не заметил. Под "ничем" имелся в виду, например, совершенно не женский пиджак, мелькнувший в дверном проёме.

Саша покраснела, словно свёкла, и смотрела на него действительно невинным одуванничьим взглядом, словно не знала, что и делать.

— Я помню, как впервые несчастная убунта снесла всё на моём компьютере, и я с огромным удовольствием провёл три или четыре дня за восстановлением эм-би-ара и сошёлся на том, что легче будет сделать всё с нуля, — Игорь прищурился. — Всё хорошо, Саша. Тебе не обязательно менять оттенок кожи. Только обещай, что если причина будет в том, что ты хочешь послать конкретно меня, то ты скажешь это более прямо.

Она улыбнулась.

— Обязательно. Магнус с удовольствием сообщит тебе об этом, — она обняла его на прощание, поцеловала в щёку и шепнула: — Спокойной ночи.

— Спокойной, — вздохнул Игорь, опять знакомясь носом с захлопнувшейся дверью. — Было очень приятно обсудить предпочтения в операционных системах.

…Яна уже обязательно заподозрила б какую-то полупсихологическую болячку, начинающуюся, кажется, на "а", но Игорь предпочитал не страдать радикальными суждениями о нравящихся ему девушках и предполагал, что дело было в другом. Если б у него не случались периоды бунта — дня в три, — когда он куда-то выходил впервые за предыдущие полгода, и если б девушки обычно не подходили первыми, он бы сейчас, возможно, чувствовал бы себя Сашей. Все её проблемы заключались в трудоголизме, вечной занятости, неопытности и, возможно, серьёзном недоверии к людям.

И, что б ни ляпнула Яна и Лёшка, который, гад, обязательно не отстанет и будет требовать подробности — разумеется, он их не получит, — больше всего Саше нужно было время.

1 июля 2017 года

Суббота

Дверь приоткрылась с таким паскудным, отвратительным скрипом. Игорь открыл глаза и отчётливо почувствовал, что что-то не так — он же вроде бы закрывал её… Зато не закрыл балкон.

Что-то заскрипело ещё раз. Он сел на кровати, щёлкнул пальцем по кнопке блокировки на смартфоне, полюбовался на прекрасное время — три часа ночи, м, как мило! — и тоскливо потянулся к стулу, на котором покоилась одежда. Теперь в дверь осторожно поскреблись, а потом её легонько толкнули.

И зачем ему был балкон в номере?

Потянуло алкоголем. Игорь выбрался из постели, нашарил-таки злополучную одежду, натянул впотьмах джинсы. Всё это, несомненно, было источником определённого шума, но ночной гость не чувствовал никакого дискомфорта. Он попытался нашарить кого-то на кровати — в темноте было видно чужой пошатывающийся силуэт, едва не рухнувший поверх одеяла, и Игорь едва сдержался, чтобы не схватить его прямо в темноте. Он никогда не участвовал в драках, разве что в детстве, чего уж точно не мог помнить, но не сомневался: его крайне непериодичных тренировок, когда он с работы уходил куда угодно, лишь бы не домой, и опыта с гирькой в виде Магнуса хватит для того, чтобы встряхнуть хорошенько этот пьяный субъект и вытолкать его из номера. Но в пошатывающихся движениях чувствовалось что-то смутно знакомое, и Игорь решил дать ночному гостю шанс.

Он отошёл к креслу подле лампы, устроился поудобнее и ждал. Человек устроился поудобнее на краешке кровати, подтянул подушку к своей голове, собирался было захрапеть, и уже по откровенно известному ему звуку посапывания Игорь окончательно узнал явившегося к нему посетителя.

— Вообще-то, — язвительно отметил он, — твой номер справа, а не тут. А номер Марины, если ты к ней, этажом выше.

Нетрезвое нечто на кровати тоскливо застонало, и Игорь и сам тяжело вздохнул и щёлкнул выключателем.

— И тебе всё ещё нельзя пить.

— Скотина, — пьяно пробормотал Лёшка, щурясь и пытаясь отмахнуться от яркого света лампы. — Я к-к-арту…

— Потерял, я даже в этом не сомневаюсь, — кивнул Игорь. — Слезь с моей кровати, будь добр.

Лёшка подскочил, кажется, по пути немного протрезвев. Обычно подобные из ряда вон выходящие ситуации случались часто, и не менее часто приводили его в чувство.

Друг пьянел, мягко говоря, довольно легко. Ему обычно хватало нескольких глотков водки или в два раза больше коньяка, чтобы превратиться в нечто плохо шевелящееся, но зато довольно буйное. Что ж, этому комплексу следовало ещё радоваться, что Лёша не стал петь середаны под окном. Он когда-то посещал музыкальную школу, и с той поры помнил основные семь нот и одну любовную песню, но голоса не имел и вовсе. Музыка существовала в жизни Алексея примерно с третьего по четвёртый класс, и у него с нею складывались такие же ласковые отношения, как у Игоря с танцами — а он, между прочим, умудрялся падать со сцены и врезаться носом в дерево, если вдруг это было на улице. До сих пор где-то на затылке шрам остался от репетиций школьного вальса. До выступлений он так и не добрался, благо, забраковали ещё на подходе…

— И что это было?

Лёша икнул. Он пьянел, конечно, легко, но алкоголь так же легко и быстро выветривался. Теперь несчастный смотрел на Игоря откровенно грустно, а потом поделился:

— Свидание под луной.

— С Маринкой? — Лёша кивнул. — Ты уверен?

— Я пил во время, а не до! — возмутился Алексей, стремительно краснея, и пристроился уже на полу. — Тебе там не холодно?

— На улице жара, — раздражённо отметил Игорь. — И на кой ты пил?

— Ну так… Третий тост всегда за женщин…