Какое-то время назад у меня появился личный сталкер, он же stalker. Человек ходил за мной по всем интернетным сайтам, регистрировался там же, где регистрировалась я, постоянно принимал образы людей, которыми он не являлся, завязывал под чужим именем переписку, оставлял мерзкие комментарии где только можно было, вскрывал, читал и пересылал другим мою личную переписку. Я быстро вычислила этого человека, но сделать ничего не смогла. Во-первых, прямых и неопровержимых доказательств у меня в руках не было, а во-вторых, закон он не нарушал и на деньги меня развести не пытался. Так, пакостил. Иногда мелко, иногда очень крупно. Что-то можно было остановить сменой паролей, а от чего-то панацеи не было в принципе.

Сначала мне захотелось этого человека придушить, написать членам его семьи, подложить мою собственную корку – мстить. Но я очень быстро остыла. Какой-то мелкий грызун, которому настолько делать нечего, что он сидит часами в Интернете, вычисляя и отслеживая всё, что я делаю и пишу, – ещё руки о него марать! На данный момент в моих файлах и личной переписке нет ничего, за что мне пришлось бы краснеть; времяпребывание в Интернете пришлось серьёзно урезать, дабы отнять у паразита соску (оно и к лучшему, давно пора было), но в остальном я никак на него не реагировала и не реагирую. Лучший способ борьбы с дуремарами – пожать плечами и пойти дальше. Кого-то это обескуражит и остановит: скучно бросаться грязью, если она не прилипает и не пачкается. Но потоки гадостей и оскорблений вряд ли уменьшатся намного. Зачем спорить по делу или доказывать собственную состоятельность, если можно просто обозвать кого-то жиртресом?

Кажется, Эприл Барнум уже усвоила этот урок. Или Бог услышал её молитвы и научил принимать то, что она не может изменить. Похудеть она не может: у Эприл серьёзные гормональные нарушения. Остановить лавину оскорблений она тоже не в состоянии. Её жених звонил в газету, ругался, жаловался и угрожал судом. Газета с тех пор изменила правила поведения на своём форуме и прикрыла лавочку. Сама Эприл только пожимала плечами. «Deal with it», – спокойно сказала она своему суженому.

От анонимов нет панацеи, как нет панацеи от слабостей человеческой натуры. Технология только подбрасывает дополнительные карты в их руки и будет продолжать это делать. Wi-Fi скоро появится практически везде, люди начнут подключаться к Интернету с помощью телефонов и всевозможных КПК откуда угодно. Это уже происходит, а в ближайшем будущем будет повсеместно. Вычислить кого-то станет почти невозможным. К тому же всё больший процент населения выходит в Интернет – от детсадовцев до их бабушек и прабабушек, то есть закон Мура* останется в силе, размеры ядовитого потока продолжат увеличиваться экспоненциально.

Что тут можно посоветовать? Не держите в открытом или легко открывающемся доступе компромат и оберегайте личную и финансовую информацию как зеницу ока. Что же до комментариев в блогах и на форумах, последуйте совету Эприл Барнум: deal with it. Я вот учусь. Тяжело в учении – легко в бою.

Помню, как лет двадцать пять – тридцать назад Валентин Зорин объяснял нам в передаче «Международная панорама», что в Америке две правящие партии – республиканская и демократическая. Они по очереди занимают место у штурвала власти, но по сути отличаются друг от друга мало – капиталисты, одно слово.

Тогда, издалека, эти партии действительно казались близнецами-братьями. Это потом уже, приехав в Америку и разобравшись в её политическом устройстве, я поняла, что разница между республиканцами и демократами есть, и довольно значительная. В какой-то момент мне даже стало казаться, что между ними вообще мало общего. Все наши знакомые, даже те, кто гордился своей политической независимостью, голосовали, как правило, либо за одну партию, либо за другую, редко отклоняясь от намеченного курса.

Впервые моя вера в кардинальное различие между двумя партиями пошатнулась несколько лет назад. Мы жили тогда в Массачусетсе, и одна из секций штата выбирала себе нового конгрессмена, поскольку Джозеф Кеннеди ушёл в отставку. Кандидат от демократической партии был большим другом профсоюзных работников. Соратники называли его борцом за нужды простого народа, а оппоненты – профсоюзной шлюхой. В экономических и политических вопросах его взгляды были настолько левыми, что упирались ногами в социализм. Зато этот кандидат был ярым католиком: аборты – ни за что, гомосексуализму – бой. И вообще пора навести в обществе порядок: мораль пошатнулась так, что скоро обвалится.

Его соперница была ветераном Корейской войны, матерью пятерых или шестерых детей и бабушкой чуть ли не дюжины. К тому же она была экономическим центристом и куда более терпимой (читай: левой) в социальном плане, чем её соперник. Я уж не говорю о том, что по-человечески она была приятнее просто на порядок – милее, фотогеничнее, с поставленной речью.

Вы, наверное, думаете, что между ними развернулась острая борьба. Как бы не так. Массачусетс, по крайней мере тот его кусок, о котором идёт речь, республиканцев в конгресс не выбирает. Демократ набрал почти семьдесят процентов голосов. Я обсуждала это с соседями-демократами. Как же так, поражалась я, вы же за аборты, вы же за права гомосексуалистов; как вы могли за него голосовать? Соседи вздыхали. Да, взгляды республиканки были им ближе, но не могли же они послать её в конгресс. А вдруг их партия потеряет большинство голосов и не сможет проталкивать законы?

К тому же большинство голосующих взглядами кандидатов вообще не интересовались. Они просто автоматически голосовали за демократа.

Что интересно: подобная история, только со знаком минус, произошла в прошлом году в одном из южных (очень консервативных) штатов. Центрист-демократ, который сошёл бы в Новой Англии за республиканца и в либерализме не был замечен ни разу, с треском проиграл какому-то ультраправому, ультрарелигиозному республиканцу, предлагавшему вернуть общество на путь Божий. В Нью-Йорке или Вашингтоне от этих размахивающих Библией фанатиков шарахаются. Но избиратели того округа скорее проголосуют за чёрта лысого, чем за демократа.