— Серьезно? – Юра растягивает рот в безумной улыбке. – Розановы, вы это серьезно?

Лучший вариант не выдать себя фальшивой ложью – просто оставить его слова без внимания. Пусть думает, что хочет. Никакая ложь не будет такой правдивой, которую мы придумываем себе сами.

— Передай матери, что я буду, но только на официальную часть.

— Спасибо, королева. – Юра шутливо откланивается в пояс.

Не могу отделаться от мысли, что он успел еще что-то принять перед встречей со мной и только теперь его «разобрало» по второму кругу.

По дороге домой звоню отцу и рассказываю, как все прошло. В тишине салона мы с ним празднуем успешно вбитый первый кол в гроб Шаповаловых. До дня рождения его матери еще десять дней, и у Шаповаловых будет время порыть информацию на «случайно» увиденные Юрой названия компаний-посредников.

Пусть поразгадывают эту головоломку.

Пусть подумают, зачем Розановым через левых лиц выкупить оставшиеся части якобы насквозь убыточного и погрязшего в долгах бизнеса. И они обязательно придут к правильному выводу. Точнее сказать – к нужному нам.

Когда я подъезжаю к дому, мое внимание привлекает знакомая машина.

Я несусь в дом, по пути теряя туфель и, запыхавшись, замираю в дверях кухни.

— Ты не против, что я заехала? – спрашивает мама, протягивая руку за свежим блинчиком. Откусывает, и нахваливает: - Руслан, очень вкусно.

Мой Кот снимает сковородку с плиты и лопаткой сгребает на тарелку новую порцию симпатичных румяных блинчиков. Поднимает на меня взгляд – и я понимаю, что у него паника.

*****

И хоть ситуация натянутая и напряженная, мне все равно хочется улыбнуться, в особенности, когда замечаю на Руслане короткий клетчатый передник с двумя бантиками на карманах. Господи, где он его откопал? И посуду? Мы купили только продукты и кое-что готовое на первое время, но, если честно, я не очень вникала, что там Руслан клал в тележку, тем более, что он сразу заявил, что если я хотя бы потянусь за кошельком, он посчитает это пляской на яйцах. Честно говоря, я даже не собиралась ни за что расплачиваться – нельзя мешать мужчине быть мужчиной.

Оказалось, в той тележке были как минимум все ингредиенты, чтобы приготовить блинчики, от аромата которых даже у меня засосало под ложечкой, а ведь после разговора с Юрой я была уверена, что еще сутки не смогу ничего протолкнуть в горло.

— Привет, ма. – Чмокаю ее в щеку и осторожно пристраиваюсь возле Руслана, который как раз разливает по сковороде новый блинчик. – Давно она приехала?

Его ответ предупреждает моя мать.

— Уже примерно полчаса. Привезла тебе… вам… кое-что.

Мы обмениваемся взглядами и я замечаю в ее глазах то, что по наивности надеялась не увидеть: она недовольна. Почему? О чем они с Русланом успели поговорить? Что уже сказали друг другу и какие слова ни мне, ни ему уже не утопить на дне воспоминаний?

— Мы с Русланом вспомнили, где уже встречались раньше, - говорит мама, поливая блинчик зачерпнутым из банки медом. Откусывает, морщится и отодвигает банку подальше. – Мед из магазина просто ужасен.

Конечно, я понимаю, где и при каких обстоятельствах они могли видеться. Дважды с Лизой и на моем дне рождения с другой девушкой. И я очень вовремя вспоминаю те слова, что сказала ей в минуту слабости и тоски: «Между мной и Лизой случился другой мужчина». Моя мама всегда была довольно проницательной, поэтому я держала под замком наши с Юрой отношения: если бы у нее была зацепка, она бы обязательно вытащила наружу всю подноготную наших отношений. В сущности, ей хватило одного взгляда на меня в больнице, чтобы не дрогнувшей рукой вытащить из лап мужа.

— Наверное, нужно открыть вино? – предлагает Руслан.

— Лучше коньяк, - стараясь уловить настроение матери, отвечаю я.

Пока он ищет стаканы, я присаживаюсь за стол и терпеливо жду, когда мать задаст тон разговору. Всего-то минута-другая, но время тянется бесконечно. Потому что я прекрасно понимаю, что от финала этого разговора зависит, буду ли я с Русланом и с семьей или только с Русланом.

Мать Кошки свалилась как снег на голову, пока я, радуясь, что могу ходить почти самостоятельно, решил приготовить ужин.

Эвелина уехала на встречу с адвокатом, и я, воспользовавшись случаем, сделал то, что давно пора было сделать – обрубил концы. Во всех смыслах. Осталась только последняя жирная точка – Инна. Правда, новость о моем «уходе» оказалась для нее совсем не новостью: за те пару минут, что я отходил допивал чай и придумывал самую удачную формулировку для разговора с Инной, Лариса (хозяйка агентства) уже успела позвонить подруге и сделала большую часть мое работы. Поэтому, когда Инна вязла трубку, меня ждал ее естественный вопрос: каким образом мой уход скажется на наших отношениях. Я был бы идиотом, если бы сказал, что у меня появилась другая – нормальная – постоянная женщина, поэтому умолчал о существовании Эвелины, но обо всем остальном врать не стал.