Не смолкающая день за днем какофония джунглей надоела Лучшей до скрежета зубовного. Даже когда тропа увела с высоких берегов на могильно-черные пляжи, путники оставались под деревьями до последней возможности и, поскольку летающие демоны чаще патрулировали эти места после наступления темноты, сами старались максимально использовать дневное время. Однажды ночью, когда все лежали в сплетенных из стеблей гамаках, Лучшая насчитала сквозь щель в навесе дюжину летящих клином чудищ и задумалась о том, скольких из стаи она не заметила. Самые большие из них были даже крупней, чем Миркур, рогатая волчица Неми, и в отсутствие других насущных дел Лучшая решила сбить одну из этих тварей, хотя еще неизвестно, много ли будет проку от такой студенистой на вид добычи.

— Не самая удачная идея, — сказал Гын Джу, когда разбили лагерь на лесистом островке посреди широкой, но мелкой реки, впадающей в море, и Лучшая объявила о своем намерении. — Опасная и бессмысленная забава. Я голосую против.

— Я не предлагаю голосовать. — Слово показалось Лучшей таким же кислым, как плоды, которые они начали собирать после того, как взволнованный Гын Джу сообщил, что это сортовая слива с Непорочных островов. — Я просто зову вас поучаствовать в моей охоте.

— Мы уже участвуем в охоте, и, если тебя ранят или убьют, у нас с Пурной будут большие трудности, — заявил непорочный таким тоном, будто признание собственной слабости могло заставить Лучшую отказаться от возможности стяжать славу. — Я считаю, этот вопрос касается всех нас, вот и ставлю его на голосование.

— Он прав, — решила Пурна, высасывая кровь из пойманной змеи. По нелепому длинному языку девушки легко было определить, что в ней, как и в Мрачном, течет кровь демонов, так что она, возможно, в родстве с мангустами. — Давайте проголосуем и решим, не прервать ли нам мучительное и бесполезное путешествие ради такой сумасшедшей развлекухи, как охота на монстра.

— Я уже говорил, что любой вопрос касается нас всех... — начал было Гын Джу, но заметил, как Пурна с усмешкой посмотрела на Лучшую, и умолк с таким тяжким вздохом, что приподнялась маска.

Демон Пурны радостно залаял и запрыгал на маленьких лапах, пытаясь лизнуть хозяйку в щеку. Лучшая не сразу поняла, что случилось, но потом тоже улыбнулась. Возможно, миниатюрная угракарийка и хвастлива, но только не труслива, и ее капюшон подтверждает это... Если плащ приобретен честным путем, то его высоко оценили бы в клане, хотя сделан он слишком торопливо и грубо. И все же девочка добыла его собственными руками, если верить песне, что спел Мрачный, когда Лучшая спросила сына, как он посмел якшаться с иноземкой, носящей накидку его народа. И теперь Пурна голосует за предложение Лучшей поохотиться на такого же крупного зверя.

— Как мы собираемся его завалить? — спросила Пурна, отталкивая лизучего демона так мягко, как у Лучшей нипочем бы не получилось. — У меня найдется идейка-другая, но ответь, как убийца монстров убийце монстров, что подсказывает твое чутье?

— Я целый день думала об этом, — ответила Лучшая. — Охотиться на птиц нужно, когда они сидят в своих гнездах, но я бы предпочла, чтобы эта тварь приземлилась здесь. Может, если получится поймать одну из обезьян Трусливого, мы привяжем ее на открытом месте. Монстр увидит ее и опустится, и мы нападем на него.

— Слишком сложно, и к тому же мы давно не видели мартышек, — рассудила Пурна и принялась сдирать со змеи кожу. — Но в целом разумно. Я голосую за то, чтобы этим занялся Гын Джу, — пусть подождет до темноты, но не погасит огонь, а встанет с факелом посередине реки и подманит монстра.

— Я так не думаю, — отозвался Гын Джу, подбрасывая щепки в костер, где дымился комель мангрового дерева.

— Я тоже голосую за, — сказала Лучшая, наконец-то примирившись с этой демократической процедурой.

— А чем мы его прикончим? — задала Пурна новый вопрос. — Думаю, можно попробовать копья из бамбука, которые мы заготовили, но, чтобы получился удар нужной силы, копье должно лететь прямо... Гын Джу, ты освобожден от роли приманки, я сама все сделаю.

— Нам не нужны копья, — возразила Лучшая, похлопав рукой по солнценожу своей прабабки. — Этот семейный амулет никогда не промахивается и бьет насмерть.

Гын Джу прокашлялся, и это прозвучало как одно из грязных двухсложных непорочновских ругательств, которых сын Лучшей нахватался в своем путешествии, и теперь она догадывалась от кого. Пурна, по крайней мере, ругалась как приличный человек, на кремнеземельском. Лучшая уже хотела поинтересоваться у дерзкого мальчишки, что это означает, но зацепилась взглядом за пустой рукав его плаща, завязанный так, чтобы жуки не смогли пробраться внутрь, и поняла, что Гын Джу прав. Она больше не может хвастаться солнценожом, утверждая, что тот ни разу не подвел ее, как не подводил прежде ее отца. Словно понимая, что одержал над ней победу, Гын Джу проговорил:

— Сомневаюсь, что ты действительно хочешь метнуть наследство Мрачного в крылатого кита, который может унести его с собой.

— Наследство? — удивилась такому предположению Лучшая. — Мой сын не будет владеть этим ножом.

— Пока ты жива, надо полагать, — произнес Гын Джу, и Лучшая покосилась на него, пытаясь понять, угрожает ей мальчишка или нет.

Трудно определить, ведь он прячет лицо под маской, как раскаявшаяся анафема.

— Послушайте, вот что я собираюсь сделать. — Пурна насадила змею на вертел, а стреловидную голову бросила своему демону. — Найду ровный скальный участок на берегу и возьму длинное прочное копье. Буду прятать оружие до последней минуты, а когда чудище бросится на меня, подниму, уперев древко в камень. Чпок — и готово!